Проклятые дни. Зарисовки с натуры
Шрифт:
Исматулло моментально пробил озноб и тут же бросило в жар. Тело отказывалось пошевелиться. Ногам вдруг стало тепло. Брючины почему-то вдруг стали липкими. Страх, сжавшийся комком внизу живота, отпустил и пожурчал теплыми струйками к ботинкам и далее, на холодный бетонный пол.
Он попятился назад. Существо, смотрящее на него, синхронно двинулось и наткнулось лбом на сетку решетки. Морда, иначе балансирующий на грани сумасшествия разум Исматулло отказывался воспринимать смотрящий на него ужас, отпрянула, потом, но с большей силой, снова ринулось на решетку. Ударившись, снова отпрянула. Существо постояло немного, потом, видимо, соблазнившись более доступной пищей, отправилось к прочим таким же, рвущим человеческое мясо.
Соблюдая осторожность, Исматулло снова посмотрел в оконце. Два давешних нападавших ели Эхтибор. Неподалеку валялась крышка. Один грыз голову и шею Эхтибор. Второй же с головой скрылся в разорванной
Иса отшатнулся от оконца. Уплывающим сознанием он отметил, что больше никто не кричит. Слышны только чавкающие звуки заглатываемого мяса, хруст перекусываемых костей и скрип разрываемой плоти. Единственным добрым в этой какофонии звуков был звук гудения близко работающего сварочного аппарата и фырчание электрода…
Рвало Ису уже бесчувственного. Сжалившись над ним, сознание его покинуло. При этом таджику повезло вторично за день. Отшатнувшись, он упал спиной на баулы соплеменников. Баулы смялись, и бесчувственное тело сползло, переворачиваясь. Только по этой прихоти Провидения Исматулло не довелось захлебнуться собственными рвотными массами…
21 марта, среда, середина дня.
Москва, небольшая улочка в Центре.
Олег, битый жизнью крепкий мужик сорока с лишним лет, отставной военный, присел на лавочку. С работой опять не повезло. С этим кризисом сплошные проблемы. Опускаться до уровня охранника не хотелось, а офисной работы, пусть и за скромную зарплату, найти всё никак не получалось. «Эх, говорила мне мама, – учи английский!» – невесело подумал он о себе фразой из старого советского боевика. Сегодня так и вообще творилось что-то странное. Даже в тех фирмах, где накануне соглашались с ним встретиться на собеседование, теперь либо сходу отказывались, либо вообще не открывали. Жизнь в очередной раз дала трещину. А ведь всё было так близко, так возможно…
И в городе творилось что-то непонятное. Народ шептался об эпидемии. Бешенство, мол, невообразимое. И суперзаразное к тому же. Типа, заболевшие начинают без разбора на всех кидаться и даже пытаться вцепиться зубами. Это и было странно – именно зубами, по-звериному, а не скажем, с ножами-дубинами на прохожих кидаться. Страшные сказки, конечно, но стрельба-то взаправдышняя слышалась уже несколько раз.
От грустных мыслей Олега отвлекло чудное виденье – из подъезда с роскошной вывеской какого-то косметического SPA-салона выпрыгнула девушка в свежеуложенных кудряшках-завитушках. «Попрыгунья-стрекоза», – подумал Олег. Сходство дополнялось огромными солнечными очками, сдвинутыми поверх лба. Олег усмехнулся – память по ассоциации выдала картинку пилота боевого вертолета в надвинутом светофильтре шлема… Девушка приняла усмешку на свой счет, фыркнула и задрав ещё выше свой курносый носик, направилась в сторону лоснящегося хромом бордового джипа БМВ. Джип по стоимости приближался к тому самому вертолету. Олег вздохнул. Девушка явно была представительницей той самой «золотой молодежи» – на которых свалилось родительское честно ли, нет ли, заработанное богатство еще во младенчестве, и которые воспринимали такой порядок вещей как данность. Вот и эта субтильная длинноногая особа была выряжена в тряпки от известных модельеров, на плечи небрежно наброшена коротенькая меховая шубка, остановившись перед чудом немецкого автопрома, стала что-то перебирать в явно дизайнерской сумочке.
Из-за соседней машины вдруг какой-то шатающейся, пьяной походкой вывалился бомж.
Медленным взором обведя двор, он повернулся к девушке и заспешил к ней. Олег, предчувствуя проблемы, напрягся. Тем временем девушка, вытащившая из сумочки брелок сигнализации, обернулась на звук шагов. Что-то буркнув в сторону приближающейся фигуры, она сделала шаг в сторону водительской двери и нажала кнопку брелока. Сигнализация пиликнула, ярко моргнули фары автомобиля. Бомж вдруг остановился, почему-то отвлекшись на яркий свет фар. Потом снова двинулся в сторону девушки, успевшей открыть дверь автомобиля. Девушка, обернувшаяся в сторону бомжа, встретилась с ним глазами и пронзительно закричала.
Дальше всё произошло очень быстро. Вытянувший руки бомж в два шага достиг девушки, так и не успевшей заскочить в машину, схватил её, притянул к себе и зубами вцепился в горло. Крик девушки перешел в какой-то сюрреалистический визг и потом резко оборвался горловым бульканьем.
Олег, двигавшийся скорее инстинктивно, чем осознанно, в два прыжка подскочил к бомжу, схватил его сзади за одежду и с силой рванул от девушки. Тщедушное тело дернулось, но добычи из рук не выпустило. Рана на шее девушки обильно кровоточила. В глазах её застыл животный ужас. Девушка явно находилась в шоке.
Дернув еще раз, Олег всё-таки оторвал руки бомжа от жертвы. Тело девушки сразу же стало безвольно опадать на асфальт. Бомж же переключился на Олега и вытянув руки уже в его направлении, с упорством бульдозера попёр вперед. Глаза его ничего не выражали, взгляд излучал только какую-то запредельную злобу и вызывал абсолютный страх. Может, будь на мессе Олега кто-то другой, он бы и стал очередной жертвой, загипнотизированный этим подавляющим волю взглядом. Но Олегу думать было не надо. За него думали в своё время инструкторы по рукопашному бою, вбившие в моторную память тела безусловные правила мышечных реакций. Так что Олег, отступив полшага назад, сильным ударом ноги отбросил от себя тело противника, резко увеличив дистанцию, и встал в боевую стойку. Скосил взгляд на девушку. Та корчилась рядом с машиной, пытаясь руками зажать рану на шее. Безусловно, ей требовалось оказать первую помощь, но сначала нужно разобраться с бомжом. И без того немноголюдная улочка сейчас и вовсе была удивительно пустой. Никто не спешил на помощь и даже не орал со стороны.
Конечно, бомжа можно было вырубить и кулаками, ударами в голову, например. Но не было никакого желания входить в соприкосновение с кровью. По взгляду бомжа Олег сразу понял, что это и есть один из пораженных тем самым странным бешенством.
Между тем бомж, перевалившийся от удара за невысокое ограждение газона, явно тупил, никак не соображая, как перелезть через вдруг возникшее препятствие. Однако долго это продолжаться не могло. Олег судорожно оглянулся, рассчитывая найти что-нибудь, подходящее в качестве оружия. Однако не то что арматурины, но и завалящего кирпича нигде не обнаруживалось. Олег, краем глаза увидев торчащий из-за крайней машины мусорный контейнер, метнулся к нему. Но увы – район был офисно-бутиковый, поэтому ничего типа той же арматурины, да и просто куска доски, в мусорке не было. Глаз зацепился за проступающий через полиэтилен мусорного пакета бок крупной бутылки. В мгновение разорвав пленку, в руке Олега оказалась толстостенная бутылка из-под шампанского «Дом Периньон»13. С этим заменителем оружия Олег рванулся назад. Бомж уже преодолел препятствие и теперь вновь разворачивался на Олега. Тот, забежав за угластый капот припаркованного Рэндж-Ровера, и опершись о него левой рукой, приготовился к удару. Бомж подставился удачно. Почти обогнув джип, он рванулся в сторону Олега, и в тот же момент на его череп обрушилась тара гордости французских виноделов. Олег смотрел на дело рук своих. Бомж был гарантировано мёртв. Его череп сверху был значительно вмят внутрь, из раны, перемешиваясь с осколками стекла, пытался выползти разрушенный мозг. Почему-то сильно тянуло ацетоном. Олег отбросил в сторону горлышко бутылки, устремился к девушке. Она была еще жива. Но это, по мнению Олега, было ненадолго. Сдернув с себя лёгкую куртку, Олег скомкал её и положил девушке под голову. Схватил уже порядком пропитавшийся кровью шарфик девушки и прижал страшную рану на её шее. Распахнул заднюю дверь джипа и заглянул внутрь. Аптечки видно не было. Подскочил к задней двери. Распахнул. В углу багажника лежала угластая синтетическая сумка с надписью «Автопомощь». Схватил и рывком расстегнул «молнию». В сумке, вместе с огнетушителем, аварийным знаком и буксировочным тросом лежал и футляр с аптечкой. Выхватив из него два бинта размером побольше, Олег бросился назад к девушке. Спустя короткое время повязка уже была наложена. Олег наскоро постелил на заднее сиденье нашедшийся в машине плед, осторожно положил на него бессознательное тело девушки, несколько помедлив, пристегнул его обеими ремнями безопасности. После этого поднял с асфальта уроненные хозяйкой в самом начале ключи от машины с брелоком сигнализации, и, сев за руль, запустил двигатель.
Нужно было скорее доставить раненую в больницу. А где их – те больницы, искать в центре Москвы, Олег не знал. Так что он ехал, ища в потоке машин «скорую помощь», или, на худой конец, патрульный экипаж милиции.
На дороге царила нервозность. Все куда-то спешили, постоянно сигналили. Возникающие пробки, не стесняясь, объезжали по газонам и по чудом оставшимся в мегаполисе редким газонам. Периодически слышалась стрельба. И что особенно настораживало, одиночные выстрелы бывало, перемежались автоматической стрельбой.
Наконец Олег увидел нечто типа блок-поста. На пересечении улиц притаился, прикрытый кузовом помятой иномарки, милицейский «форд». Рядом, направив стволы автоматов вдоль улиц, стояло несколько милиционеров.
Олег, остановив джип метров в двадцати от милиционеров, вышел из машины, поднял на всякий случай руки и направился к блоку. Его немедленно взяли на прицел.
– Послушайте!
– Стоять! Не приближаться!
– Помогите, на нас напали!
– Стой где стоишь! При невыполнении приказа открываем огонь на поражение.