Шрифт:
Дело 1: Сорок восьмой причал
– Матушка, что происходит?
Вторую неделю Рьен заходил в чайную в разное время – и утром, и днём, и вечером, и даже между общепринятыми перерывами на обед, – и никак не мог застать матушку Шанэ на работе. А служанки отчего-то отводили глаза и дружно повторяли, что хозяйка очень занята. В конце концов пресловутая чуйка Рьена повела носом, навострила уши и напряглась.
Ибо лишь по двум причинам матушка бросала любимую чайную: первая – семья, вторая – призраки. В семье (Рьен не поленился заглянуть к Данэ) всё было в порядке. Значит, призраки. А если
Взвесив все «за» и «против», Рьен пошёл на хитрость и отправил матушке туманного содержания письмо с просьбой встретиться и обсудить один важный момент. Через час матушка коротко отписалась: жду, мол, после закрытия чайной – то есть после девяти. Рьен явился ровно в девять и застал матушку Шанэ непривычно взъерошенной, встревоженной и уставшей. Забеганной. И, конечно, с порога же строго спросил:
– Матушка, что происходит?
– Да ничего, сынок, – она легкомысленно улыбнулась, расставляя на столе поздний ужин – овощи с грибами, тушёную рыбу, дымящийся чайник.
– Меня-то не обманывайте, – упрекнул он, снимая шляпу. – Не первый год знакомы. Вы сейчас выглядите как в тот последний день Мёртвого времени, когда ждали нападения опасного призрака.
Матушка вздохнула и опустила глаза.
– Я ведь всё равно узнаю, – мягко предупредил Рьен, расстёгивая пальто. – Но позже. И поэтому не смогу вовремя вам помочь.
– Но ты и не должен, – неожиданно жёстко ответила матушка и поправила салфетки. – Это не касается убийств или нераскрытых дел.
– Уверены? – прищурился Рьен.
Матушка Шанэ упрямо вздёрнула подбородок, открыла рот, но не произнесла ни слова – поняла, что попалась.
– Некрасиво, сынок, – устало попеняла она и села за стол, налила себе чаю.
– Древние призраки, – Рьен кивнул. – Только они не касаются ни отдела убийств, ни иных нераскрытых преступлений. Так?
Он тоже устроился за столом, внимательно посмотрел на притихшую матушку и примирительно добавил:
– Не обижайтесь. Это ведь наши призраки. Это северная тьма. Это наши духи – и наши проблемы. И это неправильно, что большие северные проблемы решает одна маленькая и немолодая южная женщина. Да, у вас есть обязательства перед даром, да, вы любите Север и Семиречье, но это наши предки создали и накопили столько проблем. И вы не должны разбираться с ними в одиночку. Неужели мы вообще ничем не можем вам помочь? Не верю. Наверняка можем, просто вы или стесняетесь… или боитесь.
Матушка Шанэ размешала в чашке мёд и тихо предложила:
– Поужинай, сынок. Конечно, ты прав. Во всём. Поешь. А я подумаю, с чего начать.
Рьен весь день мотался по совещаниям и хватал куски, поэтому не стал спорить и с удовольствием отужинал. А матушка закуталась в шаль, откинулась на спинку стула, подумала и начала издалека:
– Через три года Семиречью исполнится семьсот лет. Чудесная дата. Когда я обустроилась здесь и приступила к службе, то спросила у своей предшественницы, тётушки Лимэ, как давно южане присматривают и за Севером, и за Семиречьем. Тётушка сказала, что основательно, подбирая и обучая преемников, примерно лет четыреста. А началась наша служба с южанина по имени Зитрэ – его первым позвал город. В своих дневниках Зитрэ писал, что Семиречье снилось ему каждую ночь, и каждую ночь он духом прилетал в город, бродил по его улочкам, дышал реками. Однако Зитрэ ничего не знал о Семиречье, ни разу не был на Севере и никак не мог понять, что это за город, в котором скопилось столько неупокоенных.
Рьен взял чашку с чаем и тоже откинулся на спинку стула. Эту историю он ещё не слышал.
– Через луну Зитрэ понял, что покоя ему не будет – сны-путешествия высасывали из него силы, он слабел день ото дня. Тогда в очередном сне он попросил о передышке, пообещал прийти, и город отпустил. А Зитрэ поговорил со своими родственниками и друзьями, описал сны и узнал название города – Семиречье. В тот же день Зитрэ нашёл город на карте, собрал свои вещи и отправился в долгий путь на Север. Примерно так же, сынок, здесь появилась и я – меня позвали реки. А когда я приехала, тётушка Лимэ, хотя мы не родственницы и моё пламя ещё не определилось с направлением работы, уже обо мне знала.
Матушка Шанэ придвинула к Рьену корзинку с печеньем и снова зябко закуталась в шаль.
– Хочешь – верь, сынок, хочешь – нет, но у Семиречья есть душа – древняя, сильная, знающая. Предвидящая. И когда надвигается буря, город чувствует беду и зовёт на помощь тех, кто способен ему помочь. И восстанавливает на старых домах древнюю защиту от призраков, да столь мощную, что ей нипочём ни реки, ни туманы. Ты заметил, что с осени мы постоянно натыкаемся на древнюю защиту?
– Заметил, но не посчитал важным. А должен был, – признал Рьен.
– И я должна была, но тоже не придала этому значения, – кивнула матушка. – И совершенно случайно упомянула о защите в беседе со служителем храма. Вот он-то, да хранят его великие пески, напомнил мне об очень важных моментах. У Семиречья есть душа. Ему скоро семьсот лет. А мы присматриваем за ним всего-то лет четыреста.
– Девочка-хранительница из дела о картинах и слепках бережёт свой род около пятисот лет, – задумчиво сказал Рьен. – По словам Иххо, девочка обитает в колдовском портрете, то есть пятьсот лет назад хотя бы остатки умений для работы с призраками на Севере были. Но раз мастера Зитрэ так отчаянно позвали на помощь, то именно что остатки. Осколки прежних знаний и сил. И что скопилось в Семиречье хотя бы за те примерные сто лет, когда южанин ещё не приехал, а северные колдуны уже потеряли способность видеть призраков и противостоять им…
– Верно мыслишь, сынок, – улыбнулась матушка Шанэ. – Скопилось. И, к сожалению, забылось – потерялось во времени. Когда-то эти места называли проклятыми и обходили их стороной. И даже говорили о них шёпотом, а после вообще предпочли забыть, дабы не будить уснувшее. Но реки звенят по весне не только для колдунов. И однажды они всё-таки разбудят.
– Вы собираетесь опередить звон рек? – Рьен проницательно посмотрел на матушку. – Почему именно сейчас? Почему не год, не два, не пять лет назад?
– Мой дар затухает, – тихо ответила она. – Неделю назад реки зазвенели, а я их едва услышала. Я слишком долго живу вдали от дома. Нас, нездешних, затухание настигает всегда неожиданно… и всегда обязательно. Пришло и моё время. Ещё год-два, сынок… и всё. Сил останется лишь на бытовую мелочь да самых наглых припугнуть. Я так жалею, что боялась браться за эти проклятые места раньше…
– А город возрождает старую защиту от призраков, – Рьен старательно удерживал разговор в нужном русле. Зная, что гордая матушкина душа не нуждается даже в сочувствии, и ободрения с благодарностями ей не нужны. – Вы, конечно, уже нашли преемника, но оставлять его один на один с древней северной тьмой не дело.