Проклятые вечностью
Шрифт:
— Мы собрались здесь, чтобы установить истину! — встав со своего места, проговорил один из старейшин. Мужчина с изможденным лицом и впалыми глазами. Старожилы темного мира наградили его прозвищем Годрик Суон, ибо тот всегда хранил втайне имя, данное ему при рождении. На вид ему было около тридцати лет, но Дракула знал наверняка, что его истинный возраст измеряется тысячелетиями, а столь скорбный вид обусловлен тяготами пробуждения. Едва ли он успел полностью восстановиться после векового сна, но окружавший его поток силы, струящейся по венам, ощущался даже на расстоянии. Сделав небольшую паузу, он продолжил:
— Веками совет вершил справедливый суд, защищая будущее темного мира,
— «Мирабелла действительно не явилась. Осталось шестеро…» — про себя твердил Дракула, стараясь не слушать раздражающего голоса старейшины, который пустился в долгое цитирование их законника, знание которого каждый вампир получал едва ли не с кровью создателя. — «Судя по виду, трое из них недавно пробудились, выходит, их насильно вытащили из своих склепов, чтобы сегодня они могли вынести свой приговор, но для чего? Слишком много шума из-за убогого создания Франкенштейна. Первый опыт не дал желаемых результатов, скрытая угроза войны между кланами довлела над нами веками, так почему именно сейчас собрались все?»
— Каждому из вас будет дано слово, чтобы мы могли разобраться в мотивах ваших поступков! — вставая со своего места, проговорила Мармирия Нуар. Из всех старейшин эта дородная, темноволосая женщина была наиболее симпатична графу. Ее острый ум, поразительная способность к адаптации и мрачное чувство юмора всегда пробуждали в нем некое уважение, которое он сумел пронести сквозь века непримиримых клановых розней. — Наши законы непреложны, а потому не знать пощады тому, кто посмеет нарушить эти заветы. Прошу огласить суть обвинений, и пусть истина восторжествует!
— Наш мир должен существовать в постоянном равновесии, балансируя на грани двух реальностей: жизни и смерти. Потому сохранение равенства между кланами является нашей приоритетной задачей, которую презрели патриархи двух сообществ, — проговорил тот, кого величали Странником. — Каждый из них в угоду своим амбициям, осмелился переступить черту, возомнив себя творцами жизни! Один из них, презрев законы, решился создать армию себе подобных, второй — нарушив доктрину о невмешательстве в жизнь кланов, позволил себе ему уподобиться!
— «Нет, тут что-то другое. Игра более серьезная. Пропадают старейшины… Всем здесь известно, что нельзя судить за то, что не было совершено — это откровенный фарс, на который мы не могли не явиться, потому что это восприняли бы, как подстрекательство к мятежу!» — в ту секунду, мысль будто молния полоснула его разум, осветив то, что было окутано тайной. — «Нас, глав кланов, просто захотели собрать в одном месте! Мирабелла поддерживала Виктора, инициировала это действо и не могла пропустить его кульминацию добровольно, а значит…»
— Я полностью отвергаю выдвинутые против меня обвинения, — хрипловатым голосом, вырвавшим Дракулу из раздумий, начал Виктор, доставая из кармана расшитого золотом бордового сюртука небольшой флакончик с красноватой жидкостью, который постоянно крутил в руках.
— «Черт, как я мог пропустить все, что они говорили!» — обругав себя, подумал граф, ловя каждое слово, каждый жест своего врага.
— Мои действия обусловлены исключительной заботой о будущем нашего мира. Ни для кого не секрет, что наша непрекращающаяся война с оборотнями вышла за пределы Будапешта. Мы находим и разоряем гнездовья этих тварей на многие мили вокруг, отправляя летучие отряды в самое сердце вражеского логова. В одной из таких вылазок нам удалось обнаружить заброшенный
— И как он собирался это сделать? — проговорил Годрик Суон, явно заинтересовавшийся этой историей.
— Мне доподлинно известно, что он сумел оживить тело мертвого человека. С помощью этого существа Владислав хотел вдохнуть жизнь в собственных потомков и создать непобедимую армию.
— Это всего лишь домыслы! — брезгливо фыркнул Дракула.
— Это истина и я могу ее доказать! — ощетинился Виктор.
— О каком количестве потомков идет речь? — вмешалась в разговор Мармирия Нуар, с недоверием смотря на графа, который явно опустил этот деликатный момент при их последней встрече.
— Я полагаю, число измеряется тысячами!
Анна с замиранием сердца смотрела за вершившимся перед ее глазами действием. Страх, ставший ее постоянным спутником даже в мире тьмы, не оставлял ее ни на секунду. Глядя на Виктора, осмелившегося лишить ее смертной жизни, принцесса испытывала одновременно ужас и злость, искренне желая вонзить серебряный кинжал в сердце этого проклятого вампира, подвергнуть его душу таким же страданиям, на которые была обречена она, корчась от боли в заточении и от мук совести на свободе. Но сейчас ее руки были скованы, ибо здесь господствовали другие правила, которые отныне девушка должна была соблюдать. Раньше она даже понятия не имела о том, что у нежити есть свое правосудие, которое, на проверку, оказалось не столь уж отлично от человеческого. Судья, присяжные, свидетели и законы, — все так знакомо, но в тоже время удивительно ново. С каждой минутой принцесса открывала для себя что-то новое, сокрытое во мраке, но постепенно обретающее очертания.
— Это правда? — поинтересовался Странник, устремив все внимание своих черных глаз на Дракулу.
— Любой ученый скажет вам, что для исследований нужен материал! Хотя с количеством мой оппонент немного преувеличил, — бесстрастно пожимая плечами, отозвался граф.
— Насколько мне известно, Вы никогда не питали интереса к науке! — проговорил один из старейшин.
— Все меняется. Время меняется, и выживают только те, кто способен измениться вместе с ним. Пока мои намерения не обратились в реальность, бесполезно предъявлять обвинения, ведь ничего еще не произошло. Однако суд старейшин забывает о том, что эти сведения были получены путем нарушения закона о невмешательстве. Виктор воспрепятствовал перевозке монстра, похитил его и, скорее всего, проводит по отношению к нему подобные же манипуляции.
— Это ложь! И у меня есть этому доказательства! — вскричал он, кладя перед старейшинами сосуд с алой жидкостью. — Это кровь смертной женщины, чей род веками противостоял Дракуле. Она так же была свидетелем того, что происходило в той лаборатории.
От одного лишь упоминания о том, что Виктор сохранил кровь Анны, а теперь еще и пытался обернуть ее знания против него, заставило глаза Дракулы пылать адским пламенем, но, сумев взять себя в руки, он спокойно произнес:
— Смею заметить, что ни смертные, ни их кровь не могут свидетельствовать против бессмертных. Это закон!