Проклятые вечностью
Шрифт:
— В тебе живая кровь — это не одно и то же, — возразила Селин.
— Думаешь, поэтому Дракула стал таким?
— Нет, поэтому таким стал ты, а он, в отличие от тебя, был проклят дважды. Его человеческая доля куда трагичнее. Я не в состоянии объяснить всех перипетий судьбы, не в моих руках желанные ответы.
Парадокс заключается в том, что освободить твою душу сможет лишь тот, кому ты желаешь искренней смерти.
— Вот она — ирония: я проклят, он проклят — все мы прокляты… вместе… — с горькой усмешкой, обращенной к небесам, проговорил Ван Хелсинг.
— Веселая подобралась компания! Если не найдем покоя в этом мире — свидимся в аду! Черт,
— Держи, — произнес охотник, подавая ей свои перчатки. Ее веселый настрой, несмотря на случившееся, на опасности, подстерегавшие их, вызывал в нем неподдельное восхищение, заставляя и его немного приободриться и отвлечься от своих дум.
— Зачем? Ты забыл… вампиры не мерзнут!
— От холода даже у нежити кровь стынет в жилах, к тому же я пытаюсь быть джентльменом! — вернув ей улыбку, отозвался Ван Хелсинг.
— Очередная попытка загладить вину?
— Тише! — прорычал Гэбриэл, прижав ее к стволу дерева и закрыв ей рот рукой. На секунду ему показалось, что девушка запечатлела легкий поцелуй на его ладони, но времени на размышления над этим поступком у него не было. В тот миг во мраке четко показались белесые крылья, с каждым взмахом прорезавшие небеса. — Алира! — проследив за ней взглядом, прошипел охотник. — Судя по направлению, возвращается в Васерию. Должно быть, где-то там второе гнездовье. А вот Дракулы нет, значит, монстр еще у вас. Не к добру все это. Нужно поторопиться!
— Назад? — прошептала Селин, провожая взглядом ночную гостью.
— Только вперед! — взглянув в глаза девушке, которую он все еще прижимал к себе, отозвался Ван Хелсинг. В ту секунду вполне отчетливое желание поцеловать Селин завладело его разумом. Ее запах, огонь в глазах, взрывной темперамент туманили рассудок. Возможно, было бы правильным выплеснуть наружу эти эмоции, снедавшие его всю ночь, прекратить ломать себя и довериться своим инстинктам, но те невидимые оковы, которые он сам себе подарил, держали его мертвой хваткой. Приблизившись к ней почти вплотную, охотник осмелился коснуться нежной щеки, с замиранием сердца утопая в глубине небесных глазах, но неосознанно пытаясь отыскать в них столь желанные сердцу изумруды — мимолетное наваждение, на миг показавшееся возможным. Она не двигалась: не пыталась бежать или сопротивляться. Она просто ждала, предвкушая и одновременно страшась этого предвкушения. Былая злость улетучилась, развеялась по ветру, вместо нее душу наполняло приятное тепло, исходившее от его тела. Каждый из них искал в глазах другого свое счастье, но никто из них не решался протянуть руку и взять его. Поэтому, как всегда бывает в такие мгновения, чарующее волшебство момента сошло на «нет», оставив после себя неловкую недоговоренность.
— Я думаю, нам стоит идти! Рассвет уже близок, — придя в себя, проговорил охотник, уводя взгляд.
— Да, — слегка разочарованно выдохнула Селин, обретя дар речи.
Остаток пути они проделали в тягостном молчании, пытаясь понять природу тех чувств, которые не давали им покоя в присутствии друг друга. С каждой минутой клубок их отношений все более запутывался, вместе с их мыслями разум противился инстинктам, а кровь бурлила в венах так, будто готова была закипеть в любой момент. Найдя укрытие в небольшом сарае, находившемся на задворках деревни, они смогли перевести дыхание. Смена обстановки была подобна глотку свежего воздуха. Хоть ненадолго новые хлопоты смогли развеять их тягостные думы, в очередной раз отложив судьбоносный момент.
— Я пойду, осмотрюсь.
***
Не помня себя от злости, граф, подобно урагану, влетел в собственные покои, наскоро собирая со стола какие-то бумаги и свитки. Впервые Анна видела, как на его невозмутимом лице отразилось истинное беспокойство, причины которого были для нее достаточно размыты. Она до сих пор не понимала в полной мере того, что произошло на совете старейшин, и это скоропостижное бегство объятое ореолом безумия, заставляло ее неуверенно жаться к стене, наблюдая за вампиром, который полностью погрузился в свои мысли.
Со времени своего обращения она четко уяснила одну истину — в этом мире ценой всему была кровь, и чем она древнее, тем дороже можно было ее продать. Однако на совете собрались более древние и, по ее убеждению, более сильные вампиры, а потому реакция Дракулы превратилась для нее в загадку. Едва ли его кровь могла придать силу тем, чьи возможности казались безграничными, а потому столь трепетное отношение графа к этой тайне пробуждало в ней любопытство. Очевидно, что-то встревожило его настолько, что он готов был отказаться от собственной мечты, чтобы в угоду прихоти не поступиться большим.
— Что ты собираешься делать дальше? — проговорила Анна, чувствуя, как с каждой минутой возрастало его раздражение.
— До заката нужно убраться отсюда. А дальше… дальше я должен забрать монстра у Виктора до того, как старейшины приберут его к своим рукам.
— И ты собираешься сделать это в одиночку?
— У побежденных нет союзников. А в этом бою я потерпел сокрушительное поражение. Ни один из тех, кого я призвал, не отважится пойти против воли старейшин. Но впереди еще война и, чтобы победить, мне нужен монстр. Ставки сделаны и они выше жизни, уж поверь.
— Но почему ты так поступил? — с искренним непониманием спросила Анна. — Побег равносилен признанию вины. Теперь они имеют полное право забрать Франкенштейна, если опираться на ваши законы…
— Неужели ты не понимаешь?! — обхватив ее плечи, проговорил он. — Думаешь, они собрались для того, чтобы разрешить непримиримый спор? Нет. Они пришли для того, чтобы вкусить чужой жизни и чужой крови, моей крови. Некоторых из них специально выхватили из объятий векового сна. Именно для этого был затеян весь этот фарс с похищением монстра. Пыль в глаза, чтобы скрыть истинные намерения.