Проклятые вечностью

Dragoste

— А точнее глупостью, — укутывая ее в плащ, чтобы защитить от солнечных лучей, отозвался граф, взмывая ввысь. Несколько минут спустя они приземлились на небольшом уступе, уходившем вглубь скалы небольшим тоннелем. В нос сразу ударил всепроникающий тошнотворный запах сырости и векового разложения, а ноги по щиколотку утонули в мерзкой жиже, медленно стекавший в ущелье.

— Какая мерзость, — брезгливо поморщилась Анна.

— Тебя, в общем-то, сюда никто и не просил идти, — отозвался Дракула.

— Что за жуткий запах?

— Поверь, лучше тебе не знать, — с улыбкой отозвался Владислав, проходя вперед.

Стены тоннеля усеяли многочисленные наросты, которые становились все более массивными по мере

их продвижения вглубь, но хуже всего был сгущающийся вокруг них омерзительный смрад. Он пропитал все: воздух, одежду, казалось, даже отравил мысли, заставляя тошнотворный ком подступить к горлу. Из-за нескончаемых процессов разложения здесь было значительно теплее, чем снаружи, а потому от влажности волосы начинали прилипать к лицу, раздражая и без того расшатанные нервы. Изо всех сил борясь с непроходящим головокружением, Анна начинала жаться к графу, наступая на полы длинного плаща, который, казалось, потяжелел в десятки раз, насквозь пропитавшись отвратительной жижей, превратившись в неподъёмную даже для вампира ношу.

— Я понимаю, что тебе не терпится, но постарайся соблюдать дистанцию, здесь неподходящее место для этого, — шутливым тоном заметил он, непрозрачно намекая на интимную близость.

— Ты никогда не унываешь? — заливаясь краской, проговорила Анна, стараясь увести его мысли от щекотливой темы.

— Грех поддаваться унынию, когда есть куча других соблазнов, за которые можно отправиться в ад, — не оборачиваясь, проговорил граф.

Несколько минут спустя дорогу им преградила проржавевшая решетка, служившая своеобразным заградительным барьером. Только сейчас принцесса по-настоящему ужаснулась увиденному. Между широкими прутьями застряли останки полуразложившихся человеческих тел, протягивающих руки к выходу в последнем порыве, желая глотнуть свободы и свежего воздуха. Их серо-зеленая кожа мясистыми лоскутами свисала с конечностей, обнажая кости, а из пустых глазниц вываливались белые черви, которые, казалось, выедали саму суть этих людей. Попятившись назад, Анна едва не упала в сточные воды, споткнувшись о каменный выступ, но граф успел подхватить ее и притянуть к себе.

— Ты можешь выбить ее? — проговорила она, прижимая к носу платок.

— Нельзя, шум эхом разнесется по тоннелю, — проговорил Дракула, доставая из дорожной сумы небольшой флакон. Вылив жидкость на основание решетки, граф попробовал ее расшатать, но услышав едва уловимый скрип, отошел к Анне. — Нужно подождать.

— Что это?

— Кровь василиска!

— Серьезно? — не веря своим ушам, проговорила принцесса, устремив на него изумленный взгляд.

— Нет, конечно. Это самая обычная кислота, — усмехнулся он, смакуя каждый момент возмущения, отразившийся на ее лице. — Мне нравится смотреть на тебя, когда ты в гневе. Твои глазки сверкают, а носик морщится, невольно начинаешь поражаться тому, сколько в тебе осталось жизни, несмотря на случившееся.

— Надеюсь, в аду тебе уже приготовили наказание, потому как на земле по тебе скучать никто не станет, запомни это, — с усмешкой проговорила она, вынужденно признаваясь себе в том, что его спокойствие и уверенность придают ей силы, позволяя сохранить надежду. — Клянусь Дьяволом и всеми адскими тварями, способными породить бессмертных, я готова обвинить тебя во всех тяжких грехах, но только не в том, что ты нагоняешь на меня скуку.

В ответ на это граф лишь разразился приступом смеха, такого искреннего и завораживающего, каким могут смеяться только те, кто на первый взгляд не способны на подобные проявления радости. Казалось, даже в его глазах в этот момент плясали озорные искорки, освещая своим светом безнадежный мрак, заложниками которого они стали.

— Видишь, ты уже начала понимать меня, — проговорил Дракула, наваливаясь на решетку. Кислота сделала свое дело. Прутья подались вперед и через мгновение

рухнули в воду, всколыхнув скопившийся на дне осадок, отчего гнилостный смрад сделался еще невыносимее, превратив дальнейший путь в адские муки. С каждой минутой ноги все больше утопали в омерзительном месиве, хлюпая при каждом шаге, тошнота, подступавшая к горлу, становилась нестерпимой, а перед глазами роились черные точки, грозившие в любой момент обрушить принцессу в темноту. Но хуже всего был страх, постепенно заполняющий все ее существо. Она пыталась бороться с ним, пыталась не замечать, но те ужасающие картины, которые она видела за последние недели, неустанно вставали у нее перед глазами, рождая в сердце панические атаки.

— Не страшись признаться самой себе в том, что боишься. В страхе нет ничего позорного! — проговорил Дракула, чувствуя ее внутреннюю борьбу.

— А что же тогда позорно?

— Не суметь с ним совладать в решающий момент! — ответил он, останавливаясь на развилке, где сточные воды сливались в тоннель. Постояв какое-то время в раздумьях, граф повернул направо, прижимаясь к стене.

— Ты уверен, что нам сюда?

— Нет, но здесь воздух немного свежее.

Дракула, не обращая внимания ни на вонь, ни на то, что пришлось погрузиться в эти зловонные воды почти по колено, двигался по тоннелю против течения, преграждая путь врезающейся в него массе. Однако желание развенчать, наконец, погрязший в интригах совет и разом покончить со всем, что так ненавистно, не отпускало. Он был воином, жил ради побед, а для того, чтобы победить, ему необходим был монстр. Дурман от предвкушения великой битвы смешивался с выворачивающим изнутри зловонием, будто напоминая о том, что путь к власти может быть не только тернист и наполнен опасностями, но и иметь гнилостный душок, способный отравить радость в случае успеха.

Вскоре им посчастливилось наткнуться на ветхую, покрытую ржавчиной лестницу, которая поднималась в узкий желоб колодца, служившего для сброса нечистот. По его поросшим плесенью стенкам тонкой струйкой сочилась вода, сливаясь с уносящимся в ущелье потоком. Карабкаться вверх приходилось с осторожностью, опасаясь сорваться вместе с отлетавшими проржавевшими насквозь кусками металла, но вскоре их жертва была вознаграждена и они оказались в пустом помещении, заваленным разным хламьем: проводами, колбами, стальными чанами.

С ног стекала омерзительная жижа, пропитавшая всю одежду. Сбросив с себя опостылевший плащ, граф отер им сапоги, чтобы те не оставляли следов, но зловоние все равно осталось. Переодеваться им было не во что, да и некогда, поэтому со скрипом растворив тяжелую дверь, вампир скользнул в коридор, растворяясь в царившем там мраке.

Дракула не ошибся — под невзрачными руинами на поверхности скрывался целый поземный город с десятками помещений и вьющимися лабиринтами тоннелями. Повсюду им встречались запертые двери, за которыми раздавались голоса и слышался оживленный гул кипящей работы. В ту же секунду Анна почувствовала, как вампир буквально вжал ее в каменную нишу, закрывая собой. Где-то в отдаленном коридоре послышались стройные шаги, а вскоре показались размытые тени трех огромных стражников, которые, по счастью, выбрали другой маршрут, скрываясь за массивной колоннадой.

— Что это за вонь? — отозвался один из них, брезгливо дернув носом.

— Должно быть, очередной эксперимент Таниса в который раз сорвался, а лишний материал теперь гниет в каком-нибудь коридоре, — не скрывая презрения в голосе, проговорил второй, растворяясь во мраке.

— Запах выдает, как бы мы не старались быть бесшумными, — прошептал Дракула, вслушиваясь в их удаляющиеся шаги.

— Говоря «материал», они ведь не имеют в виду…

— Людей? — нетерпеливо оборвал ее граф. — Не сомневайся, ты правильно подумала. Виктор решил возобновить эксперименты Франкенштейна.