Проклятые

Форрест Аделаида

Я шла по ступенькам медленно, по одной, испуская один выдох, стоя спиной к Ковену.

Повернувшись к ним лицом, я заняла трон, который не мог принадлежать никому, кроме меня, на том месте, где когда-то восседал Ковенант.

— Есть еще вопросы, Итан, или ты уже закончил допрашивать меня?

18

УИЛЛОУ

Итан уставился

на меня, делая первый шаг к помосту. Он остановился только тогда, когда Грэй двинулся ко мне, поднялся по двум ступеням и встал рядом с троном, который я занимала. Грэй повернулся лицом к окнам, расположенным у меня за спиной, и, остановившись, взял меня за подбородок. Наклонив мое лицо к своему, он улыбнулся мне с чем-то, что было слишком похоже на гордость. Учитывая, что Ковен не мог видеть его лица, мое сердце заколотилось, когда я поняла, что это только для меня, а не часть зрелища.

Когда в последний раз кто-то, кроме него, смотрел на меня так?

Он наклонился и нежно прикоснулся своими губами к моим, чтобы все члены Ковена могли видеть. Я вздохнула ему в губы, одновременно любя и ненавидя эту публичную демонстрацию, которая не оставит никаких сомнений в обвинениях Итана. Для тех, кто верил в принижение роли женщин, сводя нас к тому, получаем ли мы удовольствие от секса или нет, Грэй подлил масла в огонь.

Вот только по этим меркам я не была шлюхой Люцифера. Я была его чертовой женой, и я не позволяла своей сексуальной жизни определять мою ценность.

— Никогда не переставай удивлять меня, Ведьмочка, — сказал Грэй, стоя рядом с моим недавно созданным троном.

Он выглядел слишком уютно, абсолютно не желая позволять мне сиять, если мы хотим добиться того, что задумали. Истинная сила заключалась не в хвастовстве и наглости. Она заключалась не в тех моментах, когда я устраивала шоу, чтобы вразумить слабые умы таких мужчин, как Итан.

Она заключалась в тихом спокойствии ночи, где такие люди, как Люцифер, могли чувствовать себя комфортно в своей шкуре и знать, что никто и ничто не помешает им взять то, что они хотят.

— Значит, ты не отрицаешь этого? Ты низвела себя до того, что стала игрушкой для этого мудака? — спросил Итан, впиваясь взглядом в Ибана, за которым он наблюдал с лицом, побледневшим от шока.

— Я ничего не отрицаю, — сказала я, поудобнее устраиваясь в кресле.

Откинувшись назад, я положила руки на подлокотники и аккуратно скрестила ноги.

— Хотя, думаю, мы можем согласиться, что я, похоже, не просто игрушка. Возможно, истинная причина, по которой ты считаешь его такой угрозой, заключается в том, что он действительно уважает женщин настолько, что позволяет мне сидеть рядом с ним.

— Уиллоу — моя жена, и скоро мы официально оформим брак перед вашей богиней. В это время, я полагаю, вы все встанете в строй и примете этот союз таким, какой он есть: это шанс для нас начать все заново. У нас есть возможность объединиться в истине, наши народы соединены браком, — сказал Грэй, наклоняясь вперед в своем кресле.

— Должна признаться, Итан, тебя не будет рядом, чтобы увидеть, что станет с этим Ковеном, — сказала я, постукивая пальцем по лианам своего трона.

Они медленно двигались

вперед, а Итан в панике боролся за контроль над растительной жизнью, которая должна была принадлежать ему так же, как и мне.

Но он не укреплял свои отношения с землей, а, наоборот, действовал против нее в своих корыстных интересах. Я лишь брала то, что мне давали, поддерживая равновесие в меру своих возможностей и отдавая столько же любви, сколько получала.

Лианы проигнорировали его призыв.

— Уиллоу, прекрати это! — воззвал Ибан, его голос пробился сквозь тишину наблюдающих.

Лозы обвились вокруг лодыжек Итана, удерживая его на месте, когда он повернулся, чтобы бежать.

Он ударил своей магией, поймав одну лозу с трона Брея. Она ударила меня в грудь, разорвав тонкую органзу платья и впившись в кожу. Я на мгновение застыла, глядя на расчленение своей плоти.

Боль была терпимой, когда ее не должно было быть, тупой пульсацией, когда она должна была быть лишь ослепительным жаром. Золото растекалось по ране, словно расплавленное, точно такого же цвета были глаза Грэя, когда он смотрел на меня, стиснув зубы.

Его ноздри раздувались, когда я подняла руку, с ужасом наблюдая, как золото исчезает и рана затягивается на глазах у всех.

— Это невозможно. Только Ковенант вечен, — сказал Итан, борясь с лианами, которые оплели его грудь и плечи.

Они поставили его на колени, и удар о камень эхом разнесся по комнате.

— Так ли это на самом деле? — спросила я, сморщив нос при воспоминании о том, как они разрывались на куски плоти и крови.

— Ты, предательская сука! Она была твоей бабушкой, — сказал Итан, сплюнув мне под ноги.

— Она была мерзостью для этого Ковена, — сказала я, поднимаясь на ноги.

Я спустилась по ступеням и остановилась прямо перед Итаном, оглядывая комнату.

— И ты расскажешь им, что именно она сговорилась с членами Трибунала.

Итан побледнел и уставился на меня, нахмурив брови. В его глазах читался вопрос, искреннее непонимание того, как я могла узнать правду.

— Как…

— Именно так, Итан. Я знаю, что ты сделал с этим Ковеном, и я знаю, что ты сделал с их дочерьми, — сказала я, жестом указывая на членов Ковена, уставившихся на меня. — И ты собираешься во всем признаться.

Лианы плотнее сжались вокруг него, заставив его застонать, когда скрип раздался в комнате.

— Отправляйся в ад.

— Скажи им, почему ведьмы похоронены в ящиках, когда они должны быть со своими стихиями. Расскажи им, почему вы лишили Источник нашей магии, когда мы возвращаем его в равновесие. Расскажи им, как вы морили их голодом и ослабляли, намереваясь принести каждую из них в жертву, чтобы вы могли жить свободно от Сосудов, когда они все умрут.

Я подняла руку и провела пальцем по его горлу. Одна из лоз последовала за мной, обвилась вокруг его шеи и сжалась, пока он смотрел на меня. Он задыхался, борясь с путами, которые крепко держали его.

— Уиллоу! — запротестовал Ибан, встав рядом со мной.

Грэй преградил ему путь, заставив держаться на расстоянии, пока его дядя задыхался. Я наклонилась так близко, что мое лицо оказалось в поле его зрения, и он увидел только его, так как все вокруг стало расплывчатым и он боролся за дыхание.