Проклятый, одинокий, дракон
Шрифт:
И глядя на его широкие плечи, что под тонкой тканью выступали сейчас так рельефно, на его спутанные волосы, которые он расчесал пятернёй, на задумчивый взгляд, что герцог устремил в бокал, Айна вдруг испугалась того, что его не станет.
Может, чёртово горячее вино было тому виной. Но она так остро это почувствовала - пустоту мира, в котором его нет, и пустоту в душе - если его не станет рядом.
– Тьер, - девушка едва справилась со своим голосом, от подступившего к горлу кома. Герцог поднял на Айну глаза.
– Почему вы так
– Я обещал вашему отцу, - у него был такой спокойный взгляд, но первый раз Айна ему не поверила.
– Неправда, - даже постаралась улыбнуться она.
– Вы даже не знали, кто я такая, когда встретили случайно на дороге.
– Случайно?
– улыбнулся де Риз и снова посмотрел в свой бокал.
– Разве в нашей жизни что-нибудь происходит случайно? Я специально приехал вас встретить в гавань, миледи. Даже прислал за вами свой экипаж. Но, как-то сразу всё пошло не так. Мессир Хьюго задержал меня намного дольше, чем я рассчитывал, а вы оказались так неожиданно самостоятельны, что я и глазом моргнуть не успел, как вы упорхнули.
– Может, не подвернись мне Мишо, едва я сошла с трапа, всё сложилось бы иначе?
– Как знать, - подлил Тьер себе ещё вина и усмехнулся.
– Как знать.
– А вся эта благотворительность от моего имени? Я ведь ничего в этом не понимаю. А вы распорядились строить школу, внесли пожертвования. Зачем всё это? Ради чего?
– Ваш принц...
– Не называйте его моим, - перебила Айна и поморщилась.
– И всё же, было понятно, что вы в него влюблены, - герцог вдохнул.
– А Его Высочество... Я до последнего надеялся, что он увидит в вас большее, чем просто мешок с деньгами. И ему, как будущему правителю, будет, как никогда, важна и полезна благосклонность народа к его жене.
– О принце, значит, заботились?
– улыбнулась Айна, допив своё вино.
– Всё только о нём, - широко улыбнулся Тьер и, взяв графин, подошёл к Айне. Густо-бордовая жидкость наполнила её бокал наполовину.
Дрова приветливо трещали в камине. По стенам комнаты плясали огненные блики. Комната наполнилась благодатным теплом.
Тьер подбросил ещё дров и, взяв свой бокал, присел в ногах кровати.
– Тьер, а если бы вы нашли яйцо, у вас с Арчи был бы шанс?
– Айна заглядывала в свой бокал, ожидая, что сейчас герцог снова рассердится.
– Нет, - покачал он головой скорее грустно, чем сердито.
– Я бы не позволил. Ведь девушка всё равно должна умереть. Только её кровь могла бы согреть яйцо. И, когда из него бы вылупился дракон, а душа Арчибальда перешла в новорождённого, как я остался бы жить с этой виной, с этой болью? Без неё?
– Может, вы смогли бы полюбить снова?
– Нет, - улыбнулся он ей, несмышлёной.
– Ведь я наполовину дракон. А они влюбляются один раз, но на всю жизнь.
– Скажите мне, как звучит это пророчество, - Айна допила одним глотком своё вино.
Тьера встал и лицо его снова стало непроницаемым,
– Будет та, что отдаст свою кровь, снимет проклятье и погибнет. Будет тот, кто возьмёт кровь любимой или сам погибнет. И будет дракон, что появится из яйца и возродит свой род.
Айна повторяла про себя каждое слово, чтобы запомнить все до одного, хотя взгляд герцога, так её сбивал, что она не выдержала и закрыла глаза.
Даже когда Тьер забрал бокал из её рук, она их не открыла. И только услышав, как посуда стукнула о столешницу, снова посмотрела на де Риза.
– Выбор в этом пророчестве есть только у меня. И я его уже сделал, - одним глотком он допил своё вино.
– А дракон с ним согласен?
– Это вы спросите у дракона, - усмехнулся Тьер.
– Давайте спать?
Он дождался, пока девушка кивнёт, и погасил свечи.
Айна прижалась щекой к подушке, поворачиваясь к нему спиной, пока герцог снова снимал сапоги, скрипел кроватью, взбивал подушку.
Сон не шёл. И Тьер тоже крутился.
– Ты согрелась?
– наконец, спросил он.
– Немного, - соврала Айна.
– Иди ко мне.
Его рука легла поверх одеяла, прижимая девушку к себе.
И сердце Айны остановилось.
Она чувствовала всё. Его неровное дыхание и, как вздымается в такт вдохам его грудь. Его губы на своих волосах и, как горячо становится там, где они прикоснулись. Стук его сердца, каждый удар которого отзывался в ней набатом. И тяжесть его руки, которой она была спелёната, как младенец.
– Ты ведь любишь её, правда?
– прошептала Айна.
– Больше жизни, - обожгло ухо его горячее дыхание.
И Айна теперь точно знала, почему бесполезно спрашивать, кто она. Та, кого он бережёт в своём сердце. Та, которой он посвящает свои стихи. Та, что могла бы его спасти, но никогда не узнает об этом.
Даже в страшных мучениях Тьер никому не выдаст её имя. И первый раз так невыносимо Айна ей завидовала.
«Я бы ни за что не позволила ему умереть!»
Это были самые счастливые несколько дней, что были в последнее время в жизни Айны. Они переезжали из графства в графство, и везде их ждало море вина и радушный приём.
Но ещё лучше дней были ночи, которые вынуждено они с Тьером проводили вдвоём.
Он закутывал её в одеяло и прижимал к себе. Согревая её тщедушное тело своим теплом, а её душу рассказами. Чудесные истории о многочисленных путешествиях Тьера, завораживающие подробности о местах, где Айне никогда не побывать, опасные приключения, что пережили они с Арчибальдом - всё, о чём бы Тьер ни говорил, Айна слушала, затаив дыхание. Но больше всего ей нравились рассказы о себе самой.
– Смотри, - Тьер показал Айне шрам на ладони.
– Это ты ранила меня стрелой того амура с фонтана. Она была твоей любимой игрушкой. Мне даже пришлось её тебе подарить. Ты так и ехала всю дорогу со стрелой в руках.