Проклятый род. Часть 1. Люди и нелюди
Шрифт:
Когда Казимеж приказал отогнать карету канцлера к малым воротам, Мечислав понял – настала пора действовать. Без особого труда отыскав четверку приметных белых лошадей, он дал знак кучеру подвинуться, легко вскочил на козлы и, кивнув на пьяных шляхтичей, голосом, не терпящим возражений, заявил:
– Поезжай вдоль стены, князь с княгиней с другой стороны выйдут. Негоже хозяйке вашей смотреть на эту нечисть, – затем обернулся к уже взобравшимся на запятки лакеям. – А вы, олухи, куда собрались? Бегите к привратнику да фонари возьмите, скажите, пан дворецкий приказал. Вон какая темень, опрокинете еще карету на какой-нибудь колдобине, – однако тут же подобрел и подал одному из них оплетенную фляжку. – Ждите здесь,
Важный вид Мечислава, его не лишенные здравого смысла распоряжения да дармовая выпивка вызвали у лакеев полное доверие. Благодарно поклонившись, они отправились к сторожке привратника. Как только те ушли, дворецкий запалил факел и толкнул локтем кучера.
– Чего ждешь, поехали.
Канцлеров возница угрюмо взглянул на незнакомца, он был менее доверчив, чем лакеи, но перечить не стал. Отъехав подальше от ворот, наперсник Вишневецкого как бы невзначай выронил из рук факел.
– Будь любезен, подними, – попросил Мечислав. Недовольно поморщившись, кучер слез с козел. Как только тот склонился над оброненным факелом, дворецкий прыгнул ему на спину, сбил с ног, трижды вдарил головой о выстилавшие дорогу булыжники, затем, накинув на шею удавку, принялся душить. Когда забившееся в судорогах тело несчастного, наконец, обмякло, пан столкнул его в придорожную канаву. С опаскою взглянув по сторонам, не видал ли кто, убийца занял место своей жертвы и погнал карету к малым воротам.
Тем временем обуреваемый страхом наемник уже давно стоял в засаде. Укрывшись за деревьями, Ангел поджидал чету Воловичей. Когда Юрко увидел шагающего впереди их Вишневецкого, то сразу успокоился. Предположения его сбывались – раз уж Казимир не погнушался взять на себя обязанность загонщика, значит, никого другого поблизости нет. Сейчас он вдарит Станислава ножом, добежит до калитки, что виднеется в конце аллеи, и прощайте, господа хорошие, далее в своих делах паскудных сами разбирайтесь.
Появление Мечислава не сильно огорчило малоросса, стоявшие же позади него лошади даже обрадовали. Теперь ему погоня не страшна. В карете канцлера под видом кучера легко пройти через заставу у городских ворот, а там – ищи ветра в поле. Дождавшись ухода Вишневецкого, Ангел вынул засапожный нож и приготовился к броску, но тут случилось непредвиденное – княгиня повалилась с ног, Волович переполошился, вынув саблю, он застыл на месте, ожидая нападения. Трусливый душегуб опять пришел в смятение.
– Ну, втравили иуды, – ругнул Юрко своих сообщников. – Как же я теперь с ним совладаю?
Рука убийцы потянулась к пистолету, приготовленному на случай схватки с Мечиславом, однако тут же опустилась. Обостренный страхом разум подсказывал Ангелу – стрелять нельзя.
– Станислава убью, а на выстрел сразу рыцари сбегутся да на куски меня порвут. Этим сволочам, Казимежу с его холуем, только этого и надобно.
Трусоватый Ангел собрался было нарушить сговор и сделал шаг к калитке, коль дворецкий станет на пути – проще его пристрелить, но увидав, что канцлер склонился над женой, остановился. Вид широкой, незащищенной спины Воловича заворожил Юрка. Даже деньги, не говоря уже о данном слове, здесь были ни при чем. Как любому истинному убийце, умерщвление людей доставляло малороссу почти телесное, сравнимое с любовным, наслаждение. Настоящий мастер своего подлого дела, он неслышно подкрался к Станиславу да всадил ему нож под левую лопатку. Широкое длинное лезвие, с хрустом перерубив ребра, насквозь пронзило сердце. Канцлер вздрогнул, попытался встать, но не смог и, не издав ни звука, завалился набок. Чтобы не измазаться в крови, многоопытный душегуб не стал сразу же выдергивать нож из раны, а потом вовсе позабыл о нем.
Поначалу Ангела привлек блеск висевшего на шее у княгини ожерелья. Переступив через убитого им мужа, он склонился над лежащей в беспамятстве женой. Живорез потянулся к драгоценности, своей стоимостью никак не уступавшей кошелю, что оттягивал его карман, однако в этот миг из-за облаков вышла луна. Казак остолбенел, не смея прикоснуться к сей не по-земному прекрасной женщине. Наемный убийца был еще довольно молодым тридцатилетним мужчиной. Впрочем, возраст ничего не значил, любой пришел бы в трепет, увидав освещенное колдовским лунным светом лицо Елены.
Позабыв о том, что собирался убегать, Юрко перевел взгляд на лишь слегка прикрытую шелком платья грудь красавицы и опустился перед нею на колени. Неизвестно, чем бы все закончилось, не появись дворецкий.
– Слюной не захлебнись, почтеннейший. Поднимись с колен-то, чай, не икона, чтоб на нее молиться, – встав за спиной у Ангела, глумливо заявил слуга Казимежа. Казак проворно вскочил, недобро глянув на Мечислава, он положил ладонь на рукоять пистолета.
– Не балуй, – строго осадил его княжий управитель. – Рано нам с тобою ссориться, шибко много дел незавершенных осталось, – при этом пан передвинул за спину заткнутый за пояс пистолет и, охально облапив бесчувственную княгиню, начал поднимать ее.
– Чего стоишь, помогай. Думаю, не пропадут зазря наши старания. Князь добрый, да и пылу у светлейшего в последнее время крепко поубавилось. Малость пошалит с вдовою канцлера, а опосля и нас угостит. Девка справная, на всех хватит.
Изумленный до крайности Юрко остался неподвижен, казак лихорадочно соображал, как поступить. Убивать его Мечислав, похоже, не намерен, по крайней мере, сейчас. Дворецкий только что мог это сделать без всякого труда, всадив в затылок пулю беспечному созерцателю женской красоты. Стало быть, он ему еще зачем-то нужен. Все решило сделанное паном то ли в шутку, то ли всерьез обещание. Не устояв перед соблазном обладать столь прекрасной женщиной, Ангел покорился и принял на руки Елену. Аж задрожав от вожделения, он сдавленно изрек:
– Пошли.
– Один нести изволишь сию ношу? Ну и ладненько, – паскудно ухмыльнулся Мечислав, но тут же озабоченно добавил: – Задурил меня ты с этой бабой, о главном-то я чуть не позабыл.
Запрокинув на спину мертвого Станислава, дворецкий принялся обшаривать его карманы.
22
Сидя в небольшом венецианском кресле, Вишневецкий готовил награду другу детства. Взяв золоченый, добытый в походах на Московию кувшин, он налил вино в три того же происхождения серебряных кубка и снял с пальцев заветные перстни. Один уже сослужил свою службу, о чем красноречиво свидетельствовали полусонные глаза красавицы Елены, которыми она смотрела на него при их недавнем прощании. Князь взял другой и бережно отогнул державшие камень лапки. Тот выпал, обнажив крупинки зеленоватого порошка. Казимир задумался – весь его отдать наперснику иль поделить меж ним да Ангелом, но, вспомнив напутствие лекаря немчина, того, что продал ему сей яд: «Это снадобье весьма полезные свойства имеет. Убивает ровно через неделю, а до того недуг наподобие холеры приключается. Еще ни один отравитель, который им воспользовался, не был уличен», – всыпал всю отраву в один кубок.
– Разделю на двоих, а вдруг мало окажется. Крепкие ведь, черти, разъелись на моих хлебах. Да и Ангелу неделю жизни даровать никак нельзя. Он за столь немалый срок много чего лишнего успеет разболтать, – подумал Вишневецкий.
Услыхав за дверью чьи-то тяжелые шаги, князь вернул на место самоцвет. В ответ на троекратный стук Казимеж строгим голосом дозволил:
– Входите.
Первым переступил порог Мечислав, за ним протиснулся в дверь Ангел с Еленой на руках. Не поднимаясь с кресла, светлейший указал перстом на постель и распорядился: