Проклятый старый дом, или Неожиданное наследство

Вулф Алекса

— В общем, мы успели прожить вместе с Лорелей один год. После получения развода, тайно обвенчались. Я упивался чувствами Лорелей, и даже знание того, что все это — ненастоящее, не умаляло моего торжества. Целый год мы вели себя совно настоящая семья.

— Дети? — прервала мужчину, больше всего страшась услышать положительный ответ. Герт хохотнул.

— Я же говорил. "У барона не было детей."

— Ах, да. Я забыла. Продолжай, пожалуйста.

Подойдя к сидящему мужчине, положила ладони на крепкие плечи. Какой же он мощный!

— Все было прекрасно вплоть до приема, организованного Лорелей в честь наступающего Нового Года.

Я замерла. Кажется, грядущий

праздник "кот" будет всячески игнорировать, как воспоминание о страшной трагедии…

— Ее мать явилась на прием. Я не успел, она заговорила с Лорелей и смогла снять мои чары. Моя жена вспомнила все, что я натворил…

Герт обхватил лицо ладонями. Я почувствовала, что вот оно — сейчас начнется самый кошмар. Опустившись на колени, обняла его, прижавшись грудью к горячей спине.

33.Проклятый

Герт сидел молча, лишь рваное дыхание выдавало его волнение и…боль? Я крепче обняла мужчину, чувствуя даже со спины, как гулко бьется его сердце. В этот раз не хотелось подталкивать его к продолжнию разговора наводящими вопросами. Я тепреливо ждала, опустив голову на его плечо. Он шумно вздохнул и чуть расслабился, словно, наконец, принял тяжелое решение.

— Лорелей… — его голос дрожал. — Она побледнела. Оттолкнув от себя мать, она рванула на верхние этажи. На счастье, гости только начинали прибывать, и мало кто видел эту сцену. Я побежал за женой, краем сознания отметив странную улыбку на губах ведьмы. И слезы. Эта женщина причинила дочери самую страшную боль, и она пошла на это осознанно, чтобы спасти ее от той лжи, в которой Лорелей жила в течение года. Не мне винить ее, мои поступки были гараздо ужаснее. Однако, в тот момент моя ярость была оглушительной. Я выпустил рвущуюся наружу силу безконтрольно, взрывая пространство самой черной, злой магией. Возможно, даже убил кого-то. Ни в тот момент, ни позже, я этого не проверял.

Я замерла, пытаясь совладать с эмоциями. Словно находясь там, рядом с магом, представляла ту ужасающую картину боли, отчаяния и ярости. Мне стало не по себе, но разжать свои объятия не могла, словно прикипела намертво к этому поверженному магу.

— Она стояла в библиотеке, сжимая в руках маленькую черную книгу, и смотрела в пылающее пламя мертвыми глазами. Я попытался позвать ее, но Лорелей словно перестала слышать звуки. Тогда я подошел к ней и коснулся плеча. Медленно, до боли и скрежета зубов медленно, она повернула голову в мою сторону. В ее потускневших глазах отражался огонь, придавая Лорелей демонический вид. В тот момент я впервые испугался…

Герт взял мои ладони в свои руки и прижал к себе сильнее. Мои губы уткнулись в его шею, и я почувствовала как быстро пульсирует кровь в сонной артерии. Вдохнув уже ставший любимым запах мужчины, мягко поцеловала горячую кожу. Герт вздрогнул, но не изменил положения.

— Книга полетела в сторону. Я почему-то отвлекся на нее, и не заметил того, как Лорелей стремительно подхватила маленькие ножнички, лежащие на столике у камина… — кажется, мы оба синхронно тяжело вздохнули. — Когда она снова повернулась ко мне, в глазах ее бушевало пламя безумия. Красивое лицо исказила гримаса боли и ненависти. Одним резким движением моя жена набросилась на меня, выставив руку с ножницами вперед. Я замешкался всего на миг, и это стоило мне лица…

Он снова замолчал. У меня перед глазами слишком ярко вырисовывалась описанная им картина. Я словно была там, видела искривленный в ненависти рот красивой молодой женщины, окровавленное лезвие ножниц и мужчину, покорно сносящего заслуженные удары. Жутко. Я терялась в эмоциях, разрываясь между состраданием к несчастной женщине и жалостью к тому, чьи плечи до сих пор крепко обнимала своими руками. Он молчал. И я осмелилась прервать тишину первой:

— Ты мне покажешь?

— Ты не отстанешь, так? — отчаяние в его голосе заставило поколебаться в своем желании. Я дернула плечами, пытаясь согнать это чувство.

— Хорошо, я подожду до конца твоего повествования. Ты ведь не рассказал о проклятии. Это сделала Лорелей?

— Нет, не она. Позволишь? — он мягко убрал мои руки и встал. Я осталась сидеть у камина, когда Герт в несколько шагов отошел к окну и повернулся ко мне спиной. Я заметила, как крепко он сжал несчастный подоконник. Казалось, еще немного, и светлая крошка посыпется на пол.

— После того, как Лорелей исполосовала мое лицо ножницами, она с несвойственной ей ранее прытью выскочила из библиотеки. Я пытался ее догнать, но кровь застилала мне глаза, мешая разбирать дорогу. Когда я понял, куда она направлялась, бросил попытки увидеть путь и бежал вслепую, сшибая углы и мебель. Мы неслись по дому, поднимаясь все выше и выше. Я почти догнал ее на последней ступеньке, но смог схватить лишь за платье. Ткань юбки треснула, и Лорелей выскочила на крышу. Как сейчас помню это мгновенье. Ветер швырял снежные хлопья, перемешанные с ледяными иглами дождя. Моя жена неумолимо приближалась к краю, то и дело поскальзываясь на мокрой поверхности. Ветер нещадно бил ее хрупкую фигурку, и я не знаю каким чудом она смогла дойти до самого последнего выступа, не упав раньше. В последний раз она обернулась в мою сторону и указала на меня пальцем. Я рванул из последних сил, падая животом на мокрую крышу, пытаясь дотянуться до ее одежды, но… Не смог.

На пол посыпались куски камня. Я боялась пошевелиться, не смея подойти к магу, опустившему голову ниже плеч. Он уткнулся лбом в холодное стекло.

— Ее взгляд до сих пор мне снится в кошмарах… — глухой, еле различимый шепот еле донесся до моих ушей.

Протянула руку, чтобы убрать внезапно появившуюся влагу с лица. Знала ли я, как утешить этого сломленного мужчину? Нет. Был ли достоин он прощения? На этот вопрос у меня тоже не находилось ответа. Поэтому я продолжала сидеть у камина и следить за Гертом, предоставив тому самому решать, когда заговорить снова.

— Проклятие… Я не знаю, достаточная ли это плата за сломленные жизни, — снова заговорил мужчина спустя какое-то время. — Когда я все же решился открыть глаза, крыша была пуста. Лорелей не издала ни звука, пока падала в пропасть. Повернувшись назад, увидел за спиной ее мать, но не смог ничего сказать. Все еще не веря в то, что произошло, я молча смотрел, как на стремительно стареющем от горя женщины появлялось осознание произошедшей трагедии. Но, в отличие от дочери, она нашла что сказать мне.

****Горький смешок прервал тяжелое повествование.

– И что она сказала тебе? — дрогнувшим голосом спросила я.

— Она заговорила. Языком черной магии. Я был слишком ошеломлен, потрясен поступком Лорелей, чтобы вслушиваться в слова проклятия. Ведьма выкрикивала мне в лицо страшные слова, гнев и ненависть, отчаяние и боль потери вложили в проклятие такую силу, такую мощь, что когда она закончила кричать, стены поместья содрогнулись. Молния пересекла небо, осветив ставшую безумной женщину. Именно раскат грома заставил меня вздрогнуть и очнуться. Я провел рукой по лицу, пытаясь убрать кровь. Морщась от физической боли, попытался излечить себя магией, но все, что мне удалось — это лишь остановить кровотечение. Ведьма засмеялась, увидев мои попытки себя излечить. Она крикнула, что эти следы останутся со мной навсегда, как память о том, что я совершил.