Промедление смерти подобно
Шрифт:
— Что? — не понял намека Дадли.
— Ладно, проехали.
— Если они занялись похищением американцев, почему же они не освоили английский?
— Взгляните на письмо. В нем есть какие-нибудь цифры?
— Есть. Нечто похожее на сумму в сто тысяч. По-моему, сначала стоит единица.
— Это в европейской манере. Сумма в долларах или франках?
— В долларах, — проверив еще раз, ответил Дадли и ахнул. — Выкуп в сто тысяч долларов?
Они что, с ума спятили?
— Почему? Они считают, что похитили мисс Мэннинг.
— Да пусть хоть кабаре «Лидо» со всеми его танцовщицами. У меня нет столько денег.
— Ладно, — сухо произнес Колби, — вам нужна помощь, и очень срочная. Сейчас мы отправляемся в Париж, — добавил он, посмотрев на часы. — Там решим, как поладить с репортером, а вы постарайтесь быть в конторе на случай, если этот малый вам снова позвонит. Думаю, в пять мы будем у вас. Если он выйдет на связь раньше, скажите ему: «Rappelez a cinq heures. Rappellez a cinq heures» 26 . Вы сможете это произнести?
26
Перезвоните в пять часов (фр.).
— Rappley a sank ur. Я запомню.
— Отлично. Если он поймет, что ему предстоит еще с кем-то переговорить, то до пяти свою жертву не убьет.
— Вы думаете, они могут на такое решиться?
— Могут, если не будет другого выхода. Не собираются же они держать ее у себя вечно. Это все. Позвоним вам из Орли.
Колби положил трубку и посмотрел на Мартину. Ее глаза лихорадочно сверкали, в них светилось неподдельное любопытство.
— Помогите мне застегнуть «молнию» и вкратце расскажите, в чем проблема.
— Они требуют выкуп в сто тысяч, — ответил он и потянул застежку вверх.
— Ой! — вскрикнула она. — Не удивительно, что вы в разводе.
— О, простите, — извинился Лоуренс и, потянув язычок вниз, высвободил прядь черных волос, попавших в «молнию» у самого ворота. — Обе мои жены были лысыми.
— Естественно, если их замужество длилось долго. Ну а что с этими репортером и похитителями?
Стараясь быть максимально кратким, Колби изложил ей только самое главное.
— Попросите дежурную по этажу, чтобы она забронировала для нас места на ближайший авиарейс в Париж, — попросил он, кивнув в сторону двери, — а также вызвала такси, мне нужно заехать к себе в отель.
— Хорошо. Вы что-то уже придумали?
— Да, есть одна идея, — ответил он и, помахав ей рукой, вышел из номера.
В ожидании Мартины Колби прохаживался перед своим отелем. Через двадцать минут она подъехала на такси. Швырнув чемодан на переднее сиденье, он открыл заднюю дверцу и нырнул в автомобиль. Не успел он усесться рядом с Мартиной, как машина рванула с места, и они помчались в сторону аэропорта.
— Рейс в одиннадцать десять, — сказала она, взглянув на часы. — Таксист сказал, что должны успеть.
Они проехали квартал и оказались на Пикадилли. Мартина достала пачку сигарет. Колби щелкнул зажигалкой и протянул ей огонь, затем закурил сам.
— Итак, — нетерпеливо произнесла она, — каковы наши действия?
— Первое — это газетчик, — ответил он. — Надо сделать все, чтобы его статья ни в коем случае не была опубликована.
— Как это сделать? Такой сенсационный материал он из зубов не выпустит. Учтите, Сабина Мэннинг — личность весьма известная.
— Сначала давайте посмотрим, что творится в конторе, кто в ней сейчас находится. Короче, оценим ситуацию на месте.
Мартина прежде посещала контору, и не один раз. Здание представляло собой большой двухэтажный особняк, расположенный в шестнадцатом arrondissement 27 , вблизи от авеню Виктора Гюго. На первом этаже располагались апартаменты Сабины Мэннинг: ее рабочий кабинет, спальня с ванной комнатой, гостиная, столовая и кухня. Офис Дадли и комнаты, в которых работали Санборн и Кендал Флэнаган, находились на втором этаже. Там же, в дальней комнате, окна которой выходили во двор, томился в заточении репортер.
27
Район (фр.).
Обслуга дома состояла из горничной и повара, нанятых самим Дадли. Секретарша мисс Мэннинг уволилась незадолго до исчезновения писательницы, а на ее место Дадли пока никого не взял. Гасконец-повар не понимал ни слова по-английски. Горничная-парижанка, мадам Буффе, знала несколько английских слов.
Колби понимающе кивнул, глаза его сделались задумчивыми.
— Ясно. Может быть, нам удастся что-нибудь сделать. Если повезет, конечно.
— А именно?
— Если все пойдет как по маслу, — ответил он и посвятил Мартину в свой план.
Та слушала его со все возрастающим интересом, который перешел в ликование, что было видно по ее глазам.
— Что ж, должно получиться весьма забавно, — заметила Мартина, затем ее лицо вновь стало серьезным. — А как быть со второй проблемой?
— Тут будет не так весело, возможны жертвы, — ответил Колби. — Многое зависит от действий, которые они предпримут, когда обнаружат, что похитили не того человека.
Колби расплачивался с таксистом, когда объявили их рейс. Они кинулись в здание аэропорта, чтобы успеть выкупить билеты, пройти регистрацию и паспортный контроль и в последнюю минуту поднялись на борт самолета. Когда они уже были в воздухе, Лоуренс, затянувшись сигаретой, обратился к Мартине.
— Вы живете в Женеве? — спросил он.
— Нет. В Париже. У меня там квартира неподалеку от площади Этуаль.
— Тогда мы соседи. Я живу на авеню Клебер. Как долго вы живете в Париже?
— Я там родилась, — ответила она. — Важно, не как долго, а как часто я в нем бываю.
— И как же часто?
— Отец мой был американцем, а мать — француженкой. Жизнь моя протекала, как у перелетной птицы. Ни у отца на родине, ни у матери во Франции я не чувствовала себя своей. Стала жертвой двустороннего шовинизма.