Промедление смерти подобно
Шрифт:
«Динь… динь…» — послышалось вновь.
— Фу! — воскликнул мальчик и выключил транзистор.
«Динь!»
В неожиданно воцарившейся зловещей тишине это прозвучало, словно удар колокола на башне Биг Бен.
— Подожди-ка! — поспешно повернувшись к мальчику, произнес Колби и, выхватив у того приемник, нажал на кнопку.
Пограничник с явным интересом посмотрел на фотографию в паспорте Колби. Из транзистора вновь понеслись звуки речи.
— Вот, что мне нужно! — воскликнул Лоуренс. «…Haricots verts un franc dix Ie kilo, aubergine deux francs vingt Ie kilo…» 22 .
22
…Фасоль — один франк и десять сантимов за килограмм, баклажаны — два франка и двадцать сантимов… (фр.)
Колби, прищурив глаза, напряженно прислушался, будто от передаваемой сводки зависела вся его жизнь.
— От этого многое зависит! — многозначительно произнес он.
— От цен на баклажаны? — спросил пограничник. Голос из транзистора продолжал вещать по-французски.
— Видите ли, производство сельскохозяйственной продукции — поле моей деятельности, — ответил Колби.
— Странно… в паспорте указано, что вы писатель.
— Совершенно верно. Я готовлю для «Уолл-стрит джорнал» обзоры по европейскому рынку сельхозпродукции.
— Понятно, — пожав плечами, сказал пограничник и взялся за штамп.
Ну и шутники же эти писатели, подумал, наверное, он.
Колби перевел дух, часовой механизм больше не звонил.
— Rendez la moi! 23 — воскликнул мальчик и, забрав приемник, выключил его. — Привет! — добавил он, наступив Лоуренсу на ногу.
Хлоп! Пограничник, поставив в паспорте штамп, вернул его Колби.
И в этот момент сработал будильник: «Д-з-з-з-з-з-з-з-з!»
— Дорогой! — вскрикнула Мартина. — Посмотри, кто нас встречает! Семейство Вестрейс! Гляди, вон они.
23
Верните мне его! (фр.)
Повернувшись в сторону барьера, за которым толпились встречающие, она энергично замахала рукой.
— Где? — повернулся Колби и, также нарочито восторженно помахав рукой толпе, проревел:
— Билл! Ты, старая вешалка!
— Мардж!.. Эй, Мардж, дорогая!
Наконец паспорт оказался в руках Колби, и они поспешили к выходу, продолжая выкрикивать приветствия.
— Alors… les anglais! — послышалось у них за спиной.
— Americains, madame 24 , — поправил француженку пограничник.
24
Американцы, мадам (фр.).
Напряжение дало себя знать. Войдя в зал таможенного досмотра, Колби почувствовал, что его ноги сделались ватными. Он смиренно стоял позади Мартины, пока та предъявляла таможеннику багаж, уверяя, что в нем нет ничего недозволенного, даже подарков.
Затем Мартина подозвала носильщика, и тот забрал у них чемодан. Им оставалось миновать охранника, стоявшего у выхода из зала.
— Ну, вперед, — широко улыбнувшись, сказала Мартина, и они зашагали к выходу.
Когда до охранника оставалось футов десять, из-под пальто вновь полились мелодичные звуки, вслед за которыми раздалось легкое потрескивание. Повернуть обратно, не вызвав подозрений, было уже невозможно. Мартина, проходившая мимо охранника, громко закричала:
— Не понимаю, зачем покупать этот дурацкий слуховой аппарат, если не собираешься его носить! Надо же быть таким идиотом! Ты кого-нибудь с аппаратом видишь? Выбросить триста баксов кошке под хвост!
Они вышли из здания аэропорта.
Колби показалось, что от ее громкого крика у него в правом ухе и на самом деле лопнула барабанная перепонка. Ну да ладно, главное, их не схватили. Отойдя от выхода подальше и почувствовав себя в безопасности, Колби в изнеможении прислонился к стене, трясущимися пальцами вынул сигарету и закурил. Оглянувшись, он увидел смеющуюся Мартину.
— Я у вас в вечном долгу, — сказал Колби.
— Ну что вы. Это было так забавно.
— Возьму такси. Вас подбросить?
— Огромное спасибо, но меня должны встретить.
— Хорошо, а как насчет совместного ужина?
— Жаль, не смогу, — ответила она. — У меня назначена деловая встреча.
— Мартина! Мартина! — послышался чей-то голос.
Они повернули головы. Пробираясь сквозь толпу, к ним навстречу спешил несколько возбужденный высокий, худощавый мужчина в легком пальто, полы которого развевались на ветру. Головного убора на нем не было.
— А ваша проблема оказалась совсем пустяковой, — сказала Мартина, забирая у Колби свою шубку. — Желаю удачи.
Она было сделала шаг в сторону встречавшего ее знакомого, но остановилась.
— Где вы остановитесь в Лондоне? — спросила она.
— В «Грин-парк-отеле», — ответил Колби. Она кивнула, помахала на прощанье рукой и повернулась к подошедшему мужчине. Колби стоял и наблюдал за ними, сожалея в душе, что приходится вот так расставаться.
— Слава Богу, что ты прилетела, — донеслось до него.
Встречавший взял руку Мартины, пожал ее, а затем резко выпустил, словно какой-нибудь ненужный предмет, по ошибке вынесенный из горящего дома.
— Мне придется вернуться в Париж. Она так и не появилась, — произнес он.
— Ничего, Мерриман. Все будет в порядке, не волнуйся, — попыталась успокоить его Мартина.
Итак, его зовут Мерриман, и производит он впечатление хронического язвенника, подумал Колби.
— Осталось пятьдесят страниц. Писатели! Да лучше бы мне хребет сломали… — продолжал сокрушаться мужчина, возбужденно жестикулируя.
Вскоре они смешались с толпой.
Колби взял у носильщика чемодан и сел в такси. Первым делом он направился в район Сохо, где размещалась контора перекупщика контрабанды. В дальнем кабинете он передал слащавому, словно мартовский кот, типу доставленный товар, пояснив, почему шестьдесят часовых механизмов из трехсот покрыты липкой пахучей жидкостью.
— Кому же в голову могла прийти такая дурацкая идея? — недовольно ворчал перекупщик. — Теперь мне придется их промывать.
Разозлившись, Колби в сердцах схватил зануду за грудь, извлек из его бумажника причитавшуюся ему сумму, тщательно проверил, все ли часы на месте, швырнул жилет в лицо перекупщику и вышел из конторы. Вечером он сходил в театр, посмотрел «Приключение по дороге на римский форум», после чего поужинал на Каннингхэм. Все это время он рассеянно думал о Мартине Рэнделл.