Прометей, или Жизнь Бальзака
Шрифт:
Моралист осудил бы такое проявление неверности, такую ложь. Бальзак это оправдывает: "Человек, превративший свою душу в зеркало, где отражается целый мир... неизбежно оказывается лишен того рода логики, того упрямства, которое принято называть характером. Он немного беспутен... Он увлекается, как дитя, всем, что его поражает... он может любить свою любовницу до обожания и покинуть ее без всякой видимой причины" [Бальзак, "О художниках"]. У первобытных народов ясновидящие, барды, импровизаторы считались существами высшего порядка. А у нас, "едва вспыхнет свет, его спешат погасить, ибо принимают за пожар". Бальзак требует права на непостоянство.
Короче
Но вожделение и страсть - это еще не любовь. "Мужчины и женщины могут, не боясь обесчестить себя, питать страсть к нескольким людям сразу: ведь так естественно стремиться к счастью! Но подлинная любовь всегда одна в жизни". Эту единственную любовь он испытывал к госпоже де Берни. Одновременно чувственная, благоразумная и нежная, она была для него "точно ангел, сошедший с небес". Она угадала его талант, помогла ему сформироваться, направляла его. Не будь этой женщины, гений Бальзака, может быть, никогда не расцвел бы. И он это знает.
Его любовь к Лоре де Берни соткана из чувственности и подлинного чувства; когда дело касается чувственности, он не слишком постоянен, но чувство его неизменно и верно. Помимо этой прекрасной, но все же земной любви, Бальзак мечтает о чем-то уже совершенно неземном, о женщине, которая, не требуя ласк, была бы беззаветно преданной сестрой милосердия, заботящейся о гении. Но ведь женщина тоже не ангел и не зверь. Плоть ее также предъявляет свои права, и даже удивительная самоотверженность госпожи де Берни не может преодолеть ни присущий человеческой натуре антагонизм между чувственной любовью и любовью духовной, ни антагонизм между страстью к женщине и жаждой созидания, раздирающий душу художника-творца. Всякая женщина, которая любит художника, обрекает себя на муки, рано или поздно она их испытает.
Бернар-Франсуа скончался 19 июня 1829 года. Он в свою очередь попал в число "дезертиров" тонтины Лафаржа; полагая себя бессмертным, старик вложил все свое состояние в пожизненную ренту, и его вдова оказалась в тяжелом финансовом положении. Извещение о смерти было подписано Сюрвилем и Монзэглем. Оноре (его, видимо, не было в Париже) работал в Булоньере, под Немуром: госпожа де Берни, которую ничто больше не удерживало в Вильпаризи, арендовала теперь это поместье. Возможно, он приезжал в столицу и присутствовал на погребальной церемонии в церкви Сен-Мерри.
Париж Оноре отнюдь не походил на Париж его родителей, с которым он сталкивался в юности. Долгое время Бальзаку был знаком только узкий мирок столицы: его собственная семья, буржуа из квартала Марэ, судейские, нуждающиеся журналисты, дисконтеры и ростовщики. Дружба с Латушем, успех, который имели "Шуаны" у знатоков, открыли перед ним двери нескольких известных домов. Каждую среду, по вечерам, у художника Франсуа Жерара, в такой же мере светского человека, как и артиста, не только обольстительного, но и обольстителя, Бальзак встречал людей из парижской элиты: Эжена Делакруа, Давида д'Анже, Ари Шефера, доктора Корева. Он описал беседу, происходившую
Новеллы, романы сами собой зарождались в его мозгу. "Художник... не посвящен в загадку своего дарования... Он не принадлежит себе. Он игрушка в высшей степени своевольной силы... Однажды... он... не напишет ни строчки; а если и попробует, то не он будет держать... перо, а другой его двойник, его созий, - тот, что ездит верхом, сочиняет каламбуры... у кого ума хватает лишь на сумасбродные выходки... Но вот вечером, посреди улицы, утром, в час пробуждения... пылающий уголь коснется его мозга, его рук, его языка... Приходит труд и разжигает огонь в горне... Экстаз творчества заглушает жестокие муки рождения" [Бальзак, "О художниках"]. Случается, что в одном человеке как бы живут двое - шутник и поэт. Бальзак отлично сознавал эту двойственность.
Он не принадлежал к новому в то время движению - романтизму, но близко соприкасался с ним. 10 июля 1829 года он был приглашен на чтение драмы "Марион Делорм". Ее автору, Виктору Гюго, исполнилось всего двадцать семь лет, у него была очаровательная жена и трое детей; своим молодым собратьям он уже казался учителем. На чтении пьесы присутствовал Альфред де Виньи: к этому времени он написал "Элоа", "Сен-Мара" и сделал вольный перевод "Отелло". Гюго окружали его более молодые, но уже известные коллеги Мериме, Сент-Бев, Мюссе. Прославленный Александр Дюма, автор пьесы "Генрих III и его двор", в возбуждении размахивал большущими руками. И среди них он, "бедный Бальзак", который только-только успел похоронить Ораса де Сент-Обена. Никакая школа его не поддерживала. Низкорослый Сент-Бев, лукавый критик, вертевшийся около великого Гюго, игнорировал автора "Шуанов". Бальзак поспешил посмеяться над этими "Сценами литературной жизни", словно боялся, что они вызовут у него желание расплакаться.
"Жалкий слушатель, впервые допущенный к этой социальной мистерии, как будете вести себя вы? Рукоплескать? Кричать "браво"? Дерзкий критик! Вы пропали, если нанесете такое оскорбление. У вас есть только один способ выразить свою хвалу: изобразить то задыхающееся молчание, когда останавливаются слова в горле, ибо хочется сказать слишком много; если же вы представлены завсегдатаем салона, у вас есть еще одна возможность подойти к нему со слезами признательности на глазах и, горячо пожав ему руку, проговорить:
– Спасибо, друг мой, спасибо!..
Это тонко, это заметно и не лишено изящества...
...чтение продолжается...
– О! Здесь нечто мавританское!
– говорит тот.
– О! Это Африка!
– восклицает этот.
– И вместе с тем Испания!
– прибавляет другой.
– В этом стихе чувствуются минареты!
– Это подлинная Гренада!
– Это подлинный Восток!..
Даю... честное слово, при мне об Африке и Испании было сказано: "Это подлинный Восток!"...
"Чудесно" и "грандиозно" - это наименьшее, чем вы обязаны элегии из пятнадцати стихов... Если же речь идет о драме: "Это история в действии!.. Открывается будущее! Это мир! Это Вселенная! Это Бог!" [Бальзак "О литературных салонах и хвалебных словах"]