Прометей: повелитель стали
Шрифт:
— Я перейду на тот берег, потом Бар, ты будешь держаться за веревку и перейдешь реку за мной. Последним пойдешь ты, Лар. Вам обвязываться не надо — я закреплю веревку на дереве, и вы будете идти по воде, не отпуская веревки. Как будто тянете канат. Все поняли? Гу, ты меня поняла?
— Да, Макс Са, — ответила чернокожая, потупив взгляд.
Я вошел в воду и дошел почти до середины реки, когда уровень воды достиг подбородка: дальше надо было плыть. Через десять метров встал и сразу нащупал дно. Литания явно обмелела и если эта тенденция сохранится, то река не будет больше преградой для дикарей. Закрепив
— Бар, давай ко мне!
Парень смело вошел в воду, он умел держаться на воде и поэтому не особенно боялся. Когда он дошел до глубины, эти десять метров он преодолел, подтягиваясь на руках. Следом пошла Гу, она хлебнула воду, но умудрилась не отпустить веревку, я схватил ее за руку и подтянул к себе. Дальше женщина спокойно перебралась на берег. Лучники справились тоже без проблем. Последним шел Лар, который за счет высокого роста просто ступал по дну.
Я вытянул веревку из воды и смотал ее кольцами: сегодня мои Русы преодолели страх перед водной преградой. Скоро этот страх преодолеют дикари и тогда несметные орды хлынут на нас. Значит, их надо опередить и нанести упреждающий удар.
Глава 10. Канк и инки
По вражеской территории мы передвигались осторожнее: Лар настоял, чтобы я, Бар и Гу шли в сотне метров позади них. Он с двумя лучшими лучниками Русов, Гау и Маа, пошел впереди. Пришлось пойти навстречу их желаниям, чтобы не обидеть: они искренне старались меня защитить от возможных неприятностей. До наступления темноты прошли около десяти километров. Нашли следы прежней стоянки племени Гу, откуда бежал не в меру умный для своего времени вождь.
Вождя звали Сих, Гу не знала кто он и откуда появился, но он не родился в их племени. Он пришел три сезона роста травы назад, убил старого вождя и еще двоих воинов. Затем снова исчез и появился с двумя другими племенами, которых объединил в одно. Все они говорили на одном языке и друг друга понимали. Со слов Гу, их племя до этого шло очень долго, пока река не преградила им путь. Им встречались и другие племена черных и все говорили на одном языке. А когда река преградила путь, вождь Сих искал способ ее перейти, но помогла засуха и тогда они смогли. В бухте они жили меньше одного сезона роста травы, когда появился белый человек на животном. Здесь Гу указала на меня. Как развивались события дальше, мы знали. Не знали только, что именно вождь уцелел в ночной битве и, собрав остатки племени, перешел реку в обратном направлении. И снова он уцелел и ушел от нас, когда мы, форсировав реку, наткнулись на остатки разбитого союза племен.
Когда мы достигли разрушенной стоянки, где в свое время пленили Гу, она начала громко звать:
— Канк, канк!
— Что ты делаешь, Гу? — у меня даже закралось сомнение, не условный ли это сигнал врагам.
— Это мой сын, Канк. Женщина не врала, это было видно по ее лицу.
— Сколько ему сезонов роста трав? — спросил ее.
Гу показала вначале восемь пальцев, потом замешкалась и добавила еще один и снова еще один. Получалось, что мальчику от восьми до десяти лет. Вероятность, что он мог выжить и продержаться пять месяцев близка к нулю. Битва была в начале лета, а сейчас уже поздняя осень. Но мне стало жалко эту женщину, которая, найдя мужчину в лице Уильяма, не забыла про сына и спустя пять месяцев напросилась на его поиски.
— Гу, мы будем смотреть все, может твой Канк еще жив.
В глазах женщины блеснули слезы, слезы благодарности. Мне казалось ей лет двадцать, настолько молодо она выглядела, но ее сыну около десяти, почему она выглядит моложе Нел? Или это генетика у черных племён? То, что они все говорят на одном языке, меня не обрадовало. Либо это части одного большого племени, которое разделилось несколько поколений назад, сохраняя языковую общность. Либо что-то другое, но от меня ускользала мысль, чем может быть обусловлена общность языка.
Это была плохая новость: сильный и умный вождь способен всех объединить, тем более что племена сами будут к этому стремиться. Чем больше племя, тем оно сильнее, и никто не рискнет нападать на такое.
Несколько часов, до наступления ночи, мы вместе с Гу ходили по зарослям кустарника, периодически выкрикивая имя мальчика. Так никого не найдя, зажгли костер, поджаривая на нем ломтики сушеного мяса, запасы которого подходили к концу. Я жевал полупрожаренное сушеное мясо и размышлял, как далеко мне продвинуться на юго-восток. Так и не определившись, заснул, избавленный от необходимости нести часовую службу.
Утром мы двинулись в путь и сразу наткнулись на многочисленные следы крупных копытных животных. Никто из моих спутников прежде не видел такие крупные следы, только Гу прошептала «Инки», но что значит это слово объяснить не смогла. С ее слов у меня создалось впечатление, что речь идет об очень крупных буйволах или бизонах. Хотя мелькнула мысль, что это могут быть жирафы или носороги. К обеду Маа подстрелил крупного зайца, выскочившего из кустов. Соскучившиеся по свежему мясу, мы обглодали его до косточек. На ночь устроились в ложбинке между двумя холмами, рядом с небольшим родником.
— Макс Са, сколько дней мы будем идти туда, где рождается Мал (солнце)? — Лар сосредоточенно смотрел на юго-восток. Мы уже ушли от Литании на двое суток пути, так далеко от дома мы еще не забирались.
— Сегодня последний день, Лар, если никого не встретим, то утром повернем назад.
Я внимательно рассматривал ландшафт: горный хребет, все время находившийся слева от нас, начал забирать влево, постепенно превращаясь в нагорье. Судя по всему, мы уже прошли мимо Хайфы в моем мире, оставив ее, справа на побережье. Мы немного ушли влево и поэтому берега моря не было видно, но местность явно изменилась: все реже попадались кустарники и деревья. Повсюду, сколько хватало глаз, колыхалось море травы, среди которого торчали невысокие одиночные скалы не выше пяти метров.
До самого наступления темноты шли без приключений: Гу отчаялась найти сына и шла молча. Лишь изредка она произносила его имя, увидев колыхание травы или услышав шум. Когда сгустились сумерки, я скомандовал привал. В дороге Маа снова отличился, подстрелив еще одного крупного зайца. Мы остановились на некоторой возвышенности, дальше на юго-восток уходила бескрайняя равнина, поросшая травой. Найдя укромное местечко в низинке, Маа разжег огонь и отдал зайца Гу, которая ловкими движения после нескольких надрезов, сдернула шкурку как чулок.