Прометей. Ледяное безмолвие
Шрифт:
– Оно?
Бузмаков опять свистнул – сопряжение было идеальным. Маша взяла в руки материал и стала его щупать:
– Странно. А ведь этот кусок достаточно мягкий и не такой тонкий.
– А главное он не сжался в ком, – подытожил Ярослав. – Вопрос: почему?
– Материал у сосуда и маски разный. Сила удара жидкости о поверхность тоже была разной. Маска-то улетела вместе со струёй. А сосуд остался на месте.
– Может быть. Всё может быть, – в раздумье промолвил Ярослав. – Но мне кажется, что дело не в этом.
– А
– Давайте, пока мы здесь, проведём маленький эксперимент.
Бузмаков тяжело вздохнул, оглядывая лабораторию. Яр продолжил:
– Вит, ты можешь найти два провода, чтобы подать 24 вольта на поверхность этого куска ткани? – Ярослав снова достал из кармана жёсткий комок.
– Ах, э-э-это! Легко.
Он шагнул к ближайшему раскуроченному агрегату и дернул подводящий кабель. Изоляция трухой рассыпалась в его руках, оголив медные жилы.
Бузмаков вновь вздохнул, вытащил кусачки и зачистил концы провода.
– Фаза, ноль, – он поискрил проводами. – Что делаем? Замыкаем?
Шелихов положил странный комок непонятного вещества на станину сепаратора и скомандовал:
– Давай!
Бузмаков поднес оголенные концы к комку. Произошел хлопок и технолога словно ветром сдуло. Маша и Ярослав от неожиданности отскочили в сторону.
– Ни фига, себе! – сидя на попе, воскликнул Вит. – Добром сегодняшний день для меня точно не кончится.
– Не поняла, – Маша подошла к месту эксперимента и подняла с пола злосчастный клубок, – а что так хлопнуло?
– Он развернулся! Я видел! – отряхиваясь, прокричал Бузмаков.
– А потом снова что ли свернулся?
– Выходит, так, – технолог развёл руками, подтверждая правдивость своего свидетельства.
Кузнецова недоумевала:
– Яр, наш материал, что – реагирует на электричество?
В ответ Шелихов медленно покивал головой и тут же спросил:
– Вит, а реостат у тебя есть?
– А то ж!
– Давай его сюда. И провода найди длиннее, чем эти.
– Понял уже, – буркнул Бузмаков.
Они прицепили мощными крокодилами концы проводов к разным концам комка необычной ткани. Далее в схеме присутствовал реостат и выключатель. Другие концы длинного провода Вит снова прикрутил к источнику 24-вольтового тока.
Комок положили на открытое место и отошли от него на безопасное расстояние.
– Давай, Вит! Включай. Теперь потихоньку загружай через реостат.
Технолог кивнул, перекрестился и стал дожимать ползунок реостата.
Комок вдруг стал набухать и разворачиваться, и в предельном положении ползунка превратился в полусферу, которая идеально соответствовала поверхности сепаратора.
– Вот ни хрена себе, чудо!
– Вит! «Ни хрена себе» – это новая историческая фраза изобретателя, – повеселевший Шелихов уже склонен был шутить.
Маша заглянула внутрь раскрывшейся под
– Яр! Вит! Смотрите сюда!
Все последовали её призыву. В идеальном сферическом зеркале внутренней поверхности полусферы отражались восхищенные, удивлённые и несомненно смешные лица исследователей. Смешные они были потому, что зеркало было сферическим, как в аттракционе «Комната смеха».
Глава седьмая
23 марта 2063 года
Эгейское море, 70 миль к югу от пролива Дарданеллы
На мели
Судно остановилось. Капитан, обходивший в это время палубу, решил вернуться в рубку.
– Что случилось? – обратился он с вопросом к помощнику. – Ледокол сломался?
Корабль двигался в составе большого каравана, возглавляемого мощным атомным ледоколом.
– Нет, Станислав Владимирович, впереди затор. Грузинское судно на мели.
– Хреново, мазуты вонючие, – привычно выругался капитан. – Ежа им между булок.
Заместитель невесело улыбнулся:
– Полгода ждали, когда турки пророют фарватер через свои проливы, а встряли в Эгейском море.
Капитан, мрачно глядя вдаль, вздохнул:
– Будет только хуже. Боюсь, что теперь мы сможем попасть в Россию только через дальневосточные гавани.
Эгейское море, как и все шельфовые моря, всегда было мелководным. Спад уровня мирового океана превратил его в комбинацию озёр, протоков и луж. Такая же ситуация сложилась во многих регионах мира. Суэцкий канал, Берингов, Ормузский, Татарский и многие другие проливы перестали быть судоходными. Суша соединила Чукотку и Аляску, Сахалин и континент, Кубу и Флориду, Сицилию и Тунис, Испанию и Африку, Калимантан и Австралию.
Глава восьмая
24 марта 2063 года
Москва
Точно! Солнце!
Бабушка при виде внука как всегда приветливо улыбнулась:
– Мать твоя уехала ни свет, ни заря. Не стала тебя будить.
– Куда уехала?
– На работу, в Сочи.
– Я тоже хочу в Сочи вкалывать, – мечтательно констатировал Яр. – Что так вдруг?
– Не говорит. Что-то важное. Хотела меня с собой забрать. Но я отказалась. Говорю, кто за Славиком будет присматривать?
Внук заботливо поправил на постели бабушки одеяло:
– Я не против, присматривай. Там последний кусочек лимона остался. Заварить чай?
– Не трогай его. Лучше старый жени.
– Там уже нечего женить: ни цвета, ни запаха.
– Да? Жаль. Думала протяну удовольствие.
– Бузгаешь пустое, а остатки лимона в это время плесневеют.
– Смеёшься? В квартире десять градусов. Он скорее замёрзнет. Ладно, заваривай, – она ласково пошлёпала морщинистой ладонью по руке Ярослава.