Прометей. Ледяное безмолвие

Skolorussov Сергей

Вернувшись с чашкой, внук спросил:

– Может, оставшийся кипяток в грелку?

– Я не замёрзла. Лучше скажи: чего ты там всё утро кряхтел и сверлил?

– «Кряхтел»? – удивился внук. – А да, кряхтел. Правда, сам я этого не слышал. Увлёкся.

– Чем?

– Принёс домой новый материал.

– Поздравляю. Получилось?

Ярослав неопределённо покачал головой:

– И да, и нет, – вопрошающий взгляд бабушки продолжал его зондировать, поэтому он расшифровал: – Ты же знаешь, что из всего института здесь остались только Машка, Вит и я. Остались мы лишь для того, чтобы закончить опыты с нашим новым продуктом.

– Знаю, естественно, – бабушка вздохнула при этом. – Полимерные материалы с повышенными криогенными свойствами. Очень важная насущная тема.

– Ну, да. Замена резиновых прокладок, на наши, морозостойкие, было бы для меня хорошим итогом трёхлетнего упорного труда. Но, увы…

– Не получилось? – расстроилась бабушка.

– Получилось то, что получилось. Нет теперь лаборатории.

– Как «нет»?

– Так.

Рванула. Гидраты.

– Никто, хоть, не пострадал?

– Бузмаков маленько штаны испачкал, – усмехнулся внук, – Спасибо, что живой.

– И чего ты кряхтел?

– Пытался приспособить ручку от старого зонтика к нашей субстанции. Но материал такой – ни отрезать, ни оторвать. Даже сверлится с трудом. Три алмазных сверла загубил, пока маленькую дырочку протюкал.

– А что за «субстанция»? – заинтересовалась бабуля.

Внук сбегал в свою комнату и вернулся с синеватым клубком:

– Во! Представляешь, какая странная вещь получилась. Если этот материал попадает в электрическое поле, он приобретает первоначальную форму застывания. В нашем случае он сформировался на поверхности сферического сосуда. Хочешь, фокус покажу?

– Валяй! – бабушка с трудом оторвала шею от подушки. – Ну-ка, подложи мне под голову!

Через пару минут внучок при помощи реостата аккуратно развернул сжавшийся клубок удивительного материала в сияющую блеском зеркального отражения полусферу.

– Ого! – восхитилась бабушка. – Прям, как солнце сияет.

– «Солнце»? – машинально повторил Ярослав. – Точно! Солнце!

Глава девятая

24 марта 2063 года

США, штат Флорида, Майами

Любознательный эксперимент закончился

Стэн Мак-Корми уже неделю не выходил из дома. Он не отвечал на звонки и на запросы по почте. Целую неделю ничего не ел. Только кофе, виски и гаванские сигары. Стэн даже не заметил, что пролетела целая неделя. Что такое неделя? Да и к чему? Всё суета. У него нет перспектив. Нет перспектив у его семьи: дочери, сына, жены. Да что там! У всей страны впереди полный ноль. Абсолютный ноль. Холодный, бесперспективный абсолютный ноль. Земля превратится в снежный ком. Погибнет всё живое. Нет, возможно останутся простейшие формы жизни. Но многоклеточные вымрут абсолютно все. Да и плевать ему на многоклеточные. С венца Статуи Свободы плевать. На всё плевать. Это ничего не изменит…

Обезьяну можно научить петь. Но это не искусство. Это уличный цирк. Обезьяну можно научить считать. Но это не наука. Это любознательный эксперимент. Наша цивилизация – это чей-то любознательный эксперимент. Отогрели, откормили, научили петь и считать. Посмотрели, что наворотили за эти 12 тысячелетий тепла. Порадовались, посмеялись, похлопали в ладоши. А теперь всё! Любознательный эксперимент закончился.

В научный центр, которым руководит Стэн, стекаются все данные об изменениях температуры воздуха, воды, силе основных течений нашей несчастной планеты. Да, «несчастной». Почему история цивилизованной жизни на земном шарике оказалась столь короткой? Неужели это закон космических масштабов? В молодости он, как и большинство сверстников беспрекословно верил, что вскоре человечество вырвется за пределы земной биосферы. Он очень надеялся, что новая история будет писаться не перечислением войн, не описанием взлётов и падений империй, а осуществлением колонизации новых и новых планет и галактик. Но всё это оказалось пустыми мальчишескими фантазиями. А теперь в истории земной цивилизации поставлена жирная точка. Развитие цивилизации пришло к естественному концу. Да, к «естественному». Все данные говорят о том, что новый ледниковый период нельзя сравнивать с любыми оледенениями, которые системно чередовались в кайнозойскую эру. Да, в ту эпоху оледенения происходили систематически и некоторые из них продолжались до 300 тысяч лет. Но любое кайнозойское оледенение оставляло шанс на выживание. Ледниковые покровы планеты увеличивались в несколько раз. В той же Европе появлялись могучие ледовые панцири, сравнимые по толщине с ледниковым покровом Антарктиды. Но жизнь в эти суровые времена не прекращалась. Она существовала и даже процветала в более низких широтах. Жизненное пространство сужалось, но не исчезало вовсе. Да, при подобном сценарии развития нового ледникового периода человечеству грозил голод, мор и войны. Но не смерть. Не вымирание. Не исчезновение. Когда началось резкое похолодание, у Стэна вскоре исчезли все сомнения: грядёт новая Ледниковая эпоха. Тёплый межледниковый период, как это было не раз в истории планеты, закончился. Что бы ни говорили апологеты теории глобального потепления, наступление нового ледникового периода неизбежно. Это закон. Космический закон возникновения, жизни и смерти любых звёздных систем. И Солнце в данном случае не исключение. Ему суждено погаснуть. Не сейчас, не скоро, но неизбежно суждено. Но Мак-Корми никак не мог предположить, что развитие нового ледникового периода пойдёт по самому удручающему сценарию. По сценарию, который уже осуществлялся на Земле. Подобное катастрофическое событие имело место в истории планеты. Произошло оно в эпоху Криогения неопротерозойской эры. Начался этот период более 800 млн лет назад и длился целых двести миллионов лет. Тогда вся Земля покрылась сплошным ледяным одеялом. Она стала белой. Не было ни суши, ни

океанов. Тишь, да гладь. Даже облаков не было. Только мороз. Мороз, мороз и ничего другого. Не было умеренного, тропического или экваториального пояса. Жизнь не могла существовать даже на экваторе, так как условия в те временна в этих местах не отличались от климата центральной части Антарктиды. Да, чёрт возьми! Жизнь на Земле вскоре прекратится. И это факт. Об этом говорят все математические модели, построениями которых Стэн занимался всё последнее время. Последние надежды на более мягкий климатический коллапс растаяли. Вернее вымерзли. Да, по должностной инструкции, по званию большого учёного, он, Стэн Мак-Корми, должен был тут же доложить руководству страны о развитии такого сценария. Через десять лет жизнь на Земле исчезнет. Всего лишь через десять лет. Замерзание Земли идёт по нарастающей. Снежный ком, покатившийся под гору истории уже не остановить. По идее, он обязан был доложить об этом. Обязан. Но он даже пальцем не пошевелил. Отныне это всё суета. Ненужная, бессмысленная, бесперспективная суета. Страшно. Ещё ужасней то, что он теперь знает о грядущей катастрофе. Знает. И это знание давит, душит, разрушает его. Жаль, очень жаль. Лучше бы он был обыкновенным человеком: служителем банка, продавцом, рабочим. Но не учёным. Учёным, которому первым суждено познать, что ящик Пандоры уже не захлопнуть. В ближайшие 10 лет Земля замёрзнет. Это будет страшная картина. Катастрофа. Погибнут все: родные, знакомые и просто неизвестные ему люди. Страшно погибнут. В ужасе и в страданиях. Невозможно представить будущий апокалипсис. Да и зачем? Жутко. Просто жутко. Именно поэтому ему не хотелось ни о чём думать, а тем более что-то делать. Он прожил долгую жизнь. Считался большим учёным, уважаемым человеком, примерным семьянином. Но главное предназначение его «примерной», но в то же время, столь суетливой человеческой жизни, по большому счёту, оказалось всего лишь одно: сообщить всем о надвигающейся смерти. Он представил доктора, сообщающего родственникам о гибели пациента. Бр-р-р… Восемнадцать миллиардов пациентов. И сообщить о смерти надо не одному-двум, а всем. Абсолютно всем. Ужас! Дикий ужас. Такое невозможно даже представить. И что дальше? Ему не хотелось думать, что будет дальше. Уже не хотелось. Боль. Головная боль и полное опустошение. Вот всё, что он чувствовал в настоящий момент. Нет, не всё. Кроме этого, ещё нудно и противно щемило сердце. Боль. Что будет с семьёй, со страной, с миром? Ничего хорошего уже не будет. Плевать. Теперь на всё уже плевать. Он не хотел быть свидетелем вселенской катастрофы. Для себя он уже всё решил.

Стэн затушил сигару, хлебнул из бокала глоток виски и взял в руки пистолет. Через мгновение предсмертная записка, лежащая на столе поверх научных данных о наступлении конца света, покрылась мелкими брызгами алой крови.

Глава десятая

28 марта 2063 года

Москва

Не люблю незаконченных дел

Несколько дней, да и ночей тоже, Ярослав не отрывался от расчётов. Он выводил химическую формулу полученного вещества и разрабатывал техусловия его массового производства. Причину и следствие получения удивительного материала понять было трудно. Только компьютерное моделирование вывело молодого учёного к пониманию структурного взаимодействия атомов и радикалов. Слава богу, что при аварии в лаборатории не пострадали жёсткие диски устройств, фиксирующих всю цепочку технологического процесса. Это здорово помогло. Он смог составить всеобъемлющую картину неожиданного открытия. Суть этого удивительного явления предстала перед ним в полном блеске научного обоснования. Вот оно что! Энтропия бесполезного рассеивания энергии воплотилась в промежуточном вполне сбалансированном и достаточно устойчивом состоянии вещества, кристаллическая решётка которого удерживается электрическим полем. Теперь понятно всё…

…После серии практически бессонных ночей, Шелихов сладко спал. Спал умиротворённым сном изобретателя, который накануне крикнул «Эврика!» Ну, или «Ни хрена себе»! Его разбудил голофон. Рядом с кроватью возник во весь рост Грязнов.

– Просыпайся, Шелих! – призвало голографическое изображение старого дружка.

– О! Лёха! – потянулся в кровати Яр, пробубнив сквозь зевание: – Ты опять забыл, что у нас ещё утро.

– Какое забыл? У вас уже десять. Чего так долго дрыхнешь?

– Точно! – Шелихов взглянул на часы. – Я только под утро лёг. Работал.

– Всё незамерзающие прокладки изобретаешь?

Ярослав вскочил с кровати и поделился радостью:

– К чёрту прокладки! Здесь такое!

– Так-так, – Грязнов сложил руки на груди. – Слышу в голосе причастность к мировой сенсации.

– Смейся, паяц! Но вскоре ты будешь локти кусать, что бросил нас и слинял в Джакарту.

– Ой-ой-ой! Материальчик получился удачным? – Лёшка уничижительно сделал ударение на слове «материальчик».

– Да ну тебя! Вот что тебе объяснять? Материальчик получился на загляденье. И не просто материальчик! Не просто итог нашего общего кропотливого труда. Это послание бога. Это спасительный круг для всего человечества!

– Да чего там для человечества, – продолжал ёрничать Лёшка. – Бери выше – для вселенной.

– «Для вселенной»? А знаешь, ты прав. С помощью нашего изобретения можно колонизировать Марс! Точно! Можно!

– Что-то ты не в меру возбуждён. Не стал ли ты, друг мой, баловаться психотропными?