Пропала, или Как влюбить в себя жену

Юнина Наталья

Отрываюсь от ее шеи, ловлю Сонин подбородок одной рукой и накрываю ее рот жадным поцелуем. Соня в ответ легонько сжимает мои плечи, и как будто раздумывает стоит ли отвечать на поцелуй. И вот тут я понимаю, что хочу не только ее участия и чувствовать под своими ладонями ее обнаженное тело, но и прикосновения ее рук к моей коже. А вовсе не через ткань. Отстраняюсь от нее, шепча на ухо:

– Посмотри на меня, - беру ее ладонь в руку, с силой разжимая ее сомкнутые пальцы. Соня нехотя, но открывает глаза с блаженной улыбкой на лице.
– Не закрывай глаза. Пожалуйста, - хрипло шепчу ей на ухо, не узнавая собственный голос.
– Дай я на тебя посмотрю.

– А ты разве не смотришь?
– хихикает в ответ, закрывая одной ладонью глаза. И тут же убирает ее, видимо, вспомнив о моей просьбе.

– Всю. Я хочу на всю тебя посмотреть. Без платья.

– Я и так почти голая, - вновь усмехается, но неожиданно для меня поднимает руки вверх. Мол – на, Бестужев, раздевай меня. А я и не против такого исхода.

Подаюсь к ней ближе и, не раздумывая, стягиваю с нее платье и отбрасываю его в сторону. Не знаю почему, но я был уверен, что на ней будут простые хлопковые трусы. Вопрос только в цвете. Думал будут белые, нет, оказались розовые. Вынимаю заколку из ее волос, наблюдая за тем, как они красиво ложатся на ее плечи. Перебираю их между пальцев, улыбаясь как придурок. Сонины волосы – это, пожалуй, сродни того, от чего вдохновляются художники, рисуя свои картины. Они реально красивые. Тащусь от того, что они без краски.

– Ты очень-очень красивая, - на мои слова она лишь улыбается, закусывая губу.

Когда Соня упирается руками в столешницу, и сама откидывает голову назад, открывая доступ к шее, при этом не закрывая глаз, я улыбаюсь еще сильнее, в особенности, когда я слышу от нее:

– Целуй сюда. Мне понравилось, - и снова хихикает.

Дите дитем, что ж ты делаешь со мной? Хотя никакое она больше не дите, уже давно пора ее взрослить. Ну а раз ей нравится, так тем более.

Вновь целую ее шею, притягивая ближе к себе за талию. Тоненькая, кажется, реально сейчас сильнее сожму руки, и она сломается. Иногда становится страшно – не рассчитать. Но и не сжимать ее не получается. Провожу дорожку поцелуев ниже, целуя ее ключицу.

– Сонь?
– шепчу в перерыве между поцелуями.

– Что?

– Поцелуй меня сама. Пожалуйста.

На удивление, она тут же несмело обнимает меня за шею и ее губы осторожно скользят по моим. Какое-то мгновение – и чувствую, как она замирает.

– Что не так?
– шепчу ей в губы.

– Как нужно? В смысле как правильно нужно?
– смущенно шепчет мне в губы. От чего-то этот наивный вопрос вызывает во мне, помимо улыбки, необъяснимое чувство удовлетворения. То ли от того, что она не является чемпионкой по обсасыванию чужих губ, то ли от того, что хочет сделать это «правильно» именно со мной.

– Как хочется самой, так и правильно, Соня. Делай что самой хочется.

Она касается моих губ, перемещает свои ладони на мои щеки и, немного сдавливая их, углубляет поцелуй. Начинает неуверенно и очень осторожно посасывать мой язык. И вот тогда, не в силах оставаться безучастным, я включаюсь в поцелуй. Никогда не сходил с ума по поцелуям. Это в принципе не особо нужная вещь. Но да, все познается в сравнении. Плевать, что все не совершенно, зато в кайф. Так бы и сожрал ее. Продолжая целоваться, веду правой рукой вверх по Сониному животу, чуть сжимаю ее грудь и спускаюсь ниже, туда, где так отчетливо чувствуются удары ее сердца. Каждый громкий удар под моей ладонью ощущается, как что-то сродни эйфории. Вот она здесь. Живая. Настоящая. Это не сон. И не мечты. Помню это дикое, сумасшедшее чувство, когда казалось все вокруг лгут, что она жива. И опущенные взгляды Анжелы. Я был уверен, что все – нет Сони. Даже на похороны не попаду. Тогда эта мысль дико отравляла мое и без того херовое состояние. Хоть ненавидел и по сей день ненавижу кладбище, тогда хотелось попасть хотя бы туда. Я был уверен, что Анжела врет, что Соня жива. По понятным причинам – добивать меня, когда я и так был в полной заднице, находясь под следствием – не вариант. Не врала. Вот она, живая, горячая, с отчетливыми ударами сердца под моими ладонями и пульсирующей венкой на шее. Живая… повторяю себе как умалишенный, отрываясь от ее губ. Это скорее вынужденная мера, просто потому что почувствовал, что Соне не хватает дыхания.

Смотрю в ее глаза и, к моему счастью, не вижу там никакого сожаления или переживания о том, что сейчас происходит. Кладу ладонь на ее коленку и медленно веду вверх по внутренней стороне бедра, ловя при этом Сонину реакцию. Дико хочется понять, как она чувствует мои прикосновения, но сейчас не время это спрашивать. Подцепляю пальцем резинку ее белья, медленно тяну в сторону, как вдруг Соня резко накрывает мою руку своей.

– Не надо, пожалуйста.

– Я не сделаю тебе больно, - шепчу ей в губы, подаваясь вперед.
– Наоборот приятно.

– Я не хочу так, - чуть ли не скулит в ответ, оглядываясь по сторонам. Идиот – набатом бьет по голове, когда осознаю, где мы находимся. Круто – лишить ее девственности на кухонной стойке.
– Не здесь, - шепчет Соня, подтверждая мои мысли.

– Хорошо, - киваю как болванчик, подхватывая ее на руки.

Не помню, как шел по лестнице. Кажется, вокруг я ничего не замечал, только лишь бросил взгляд на Марию, активно вылизывающую лапу аккурат около спальни, и мысленно порадовался, что та не на кровати. Захлопнул с силой дверь, чтобы не дай Бог не помешала и уложил Соню на кровать. Вот она – почти сбывшаяся мечта моей жизни. Только моя…

Глава 10

Чувство сейчас такое, как будто я беспробудно пил, как минимум неделю. Могу поклясться, что подними я руку и протяни ее вперед, она будет трястись как у заправского алкаша. И голова. Голова вообще плохо соображает, когда смотрю на полуобнаженную Соню с едва заметной улыбкой на губах. При этом она не отводит от меня взгляда. Это однозначно хороший признак. Кладу ладонь на ее ногу и медленно веду вверх. Еле сдерживаюсь, чтобы не сказать вслух то, что так и просится. Дико хочется знать, что она чувствует. Одно дело прочитать справочники и пообщаться с врачом, другое – то, что реально ощущает она сама. И снова не решаюсь портить момент, особенно смотря на вполне счастливое Сонино лицо.

В который раз поражаюсь тому, какая она тоненькая. Очень худенькая. При этом, даже сейчас у нее есть все, чему завидуют и так стремятся женщины. При своей худобе, на которую безусловно повлияла болезнь, все осталось при ней. Обидное – «худая как доска» – это не про нее. Ведь не телом меня взяла, тем более не люблю излишнюю худобу, но сейчас я все равно самым настоящим образом любуюсь, смотря на нее.

Перемещаю руку на живот и начинаю чуть поглаживать кончиками пальцев ее кожу, но стоило мне только провести пальцем по шраму, на который я совершенно не обратил внимания на кухне, как рука Сони, мирно лежащая около головы, с силой одернула мою ладонь.

– Не трогай, - совершенно несвойственным голосом произнесла она.

Всего какое-то мгновение и вместо ласковой, нежной девочки Соня превратилась в хорошо известного мне обозленного котенка. Судя по нахмуренному лбу, весь ее настрой канул в Лету. И тут же, опираясь на локти, она приподнялась и села на кровать. Не прошло и секунды, как она потянулась за покрывалом.

– Сонь, - каким-то охрипшим голосом произношу ее имя, наблюдая за тем, как она притягивает к груди покрывало.
– Что я сделал не так?