Пропасть Искупления
Шрифт:
Потом Глаур заметил, как в необычной двухпалой перчатке блеснул нож – блеснул и превратился в пятно, словно клинок не знал, какую принять форму. И тотчас инженеру стало совсем не смешно.
– А ведь я ждал чего-то подобного, – проговорил Грилье. – Вы целы? Глаза видят?
– Вроде вижу, – ответила Рашмика.
Она почти ослепла при взрыве корабля настоятеля, но постепенно зрение возвращалось.
– Тогда поднимайтесь, у нас мало времени.
И снова Рашмика почувствовала, как к скафандру прижалась игла.
– Куэйхи ошибался, – сказала она. – Вам все равно не спастись.
– Идите и не болтайте.
Приближение генерал-полковника к кораблю в форме раковины не осталось незамеченным – замигали две зеленые лампы. В боку открылась маленькая дверь.
– Прошу, – пригласил Грилье.
– Ваш корабль неисправен, – ответила Рашмика. – Разве вы не слышали, как Куэйхи приказал своим людям расстрелять его?
– Нам лететь недалеко. Для начала убраться бы с собора.
– А потом куда направимся, если только шаттл вообще взлетит? Не к ложементу, уж точно.
– К ложементу – это был план Куэйхи, не мой.
– Ну и куда же вы хотите двинуть?
– Я что-нибудь придумаю, – ответил Грилье. – Знаю на этой планете много мест, где можно спрятаться.
– А я вам для чего?
– Вы весьма полезны, мисс Эльс, слишком полезны, чтобы просто взять и выкинуть вас. Уверен, вы прекрасно это понимаете.
– Отпустите меня. Я должна пойти назад и спасти мать. Вам я больше не нужна. – Рашмика кивнула на красный шаттл. – Улетайте, и они решат, что я с вами.
– Рискованно, – возразил врач.
– Прошу вас… позвольте мне спасти мать.
Грилье шагнул к поджидающему шаттлу, потом остановился с таким видом, будто вспомнил о чем-то забытом и решил вернуться внутрь собора.
Но вместо этого он таращился на Рашмику и издавал страшные звуки.
– Что с вами? – спросила Рашмика.
Игла больше не давила. Шприц бесшумно упал на площадку. Врач дернулся, а потом упал на колени. И снова прозвучало мучительное клокотание, которое Рашмика надеялась никогда больше не слышать.
Колени тряслись, но девушка устояла на ногах. Чем вызвана эта слабость – взрывом или страхом, которого она натерпелась, пока к ее шее прижимался шприц?
– Грилье? – тихо позвала она.
Но врач не ответил. Рашмика смотрела на лежащего и с ужасом осознавала: с ним случилось что-то очень скверное. Скафандр на животе глубоко вмялся, словно из тела был вырван большой кусок.
Рашмика опустилась на колени и торопливо отыскала среди вещей генерал-полковника ключ Часовой Башни. Потом встала и отступила от мертвеца, и тот внезапно исчез; его поглотила сфера небытия, оставив лишь жалкие клочки замороженных внутренностей.
– Спасибо, капитан, – прошептала девушка, даже не понимая, откуда взялись эти слова.
Потом оглянулась на разрушенный мост. Осталось совсем мало времени.
На лифте в «Пресвятую Морвенну» она возвращалась одна, закрыв глаза, чтобы не видеть яркой до боли мозаики витражей, и стараясь сосредоточиться. Одна за другой в голове проносились четкие и страшные мысли: Куэйхи мертв, Грилье погиб. Куэйхи приказал соборной страже никого не выпускать из мансарды, пока он не доберется до фиксатора или пока «Пресвятая Морвенна» не окажется в получасе ходьбы от Пропасти. Резной скафандр должен остаться на борту: настоятель придавал этому особое значение. Это очень тяжелая вещь, и унести ее будет трудно. Даже если стражники согласятся отдать скафандр, его эвакуацию в тридцать минут не уложить.
Возможно, наступил тот момент, когда необходимо заключить сделку с тенями. Здесь и сейчас… Наверняка они понимают, что другого выхода нет, что спасти переговорщиков она не в силах. Разве она не сделала все от нее зависящее? Если обитатели резного скафандра смогут объяснить Рашмике и ее союзникам, как организовать переход теней в эту брану, то их задача будет выполнена и они ничего не потеряют.
Лифт лязгнул и остановился, Рашмика торопливо раздвинула складные двери. Ей предстояло пройти через собор по тому же пути, каким Грилье и настоятель вели ее на посадочную площадку, а потом найти другой лифт и подняться в мансарду Куэйхи. И при этом ни в коем случае не попасться на глаза стражникам, которые наверняка еще оставались в «Пресвятой Морвенне».
Она вышла из лифта. Решив поберечь воздух в резервуаре скафандра, подняла визор шлема. Никогда еще в соборе не было так тихо. Рашмика слышала работу двигателей, но и та была как будто приглушена. Прекратилось хоровое пение и моление, не звучал топот мрачных процессий.
Ее сердце забилось быстрее. Собор пустовал; пока наверху, на посадочной площадке, творились страшные дела, его покинули стражники. Если эта догадка верна, Рашмике нужно только найти мать и Васко и уповать на то, чтобы резной скафандр сохранил способность разговаривать.
Она определила, в какой стороне находится Часовая Башня, ориентируясь по рисунку витражей. Но не успела сделать и пары шагов, как из темноты выступили два стражника, держа ее под прицелом. На обоих были шлемы с опущенными визорами, розовые перья спускались с гребней.
– Пожалуйста, пропустите, – первой заговорила Рашмика. – Мне нужно к друзьям.
– Ни с места! – рявкнул стражник, переместив прицел на мигающие огоньки ее системы жизнеобеспечения. – Обыщи ее, – велел он товарищу.
Второй стражник повесил ружье на плечо и снял что-то с пояса.
– Настоятель мертв, – сказала Рашмика. – Собор вот-вот рухнет в Пропасть. Лучше уходите, пока еще есть время.
– У нас приказ, – ответил стражник, пока второй поворачивал Рашмику лицом к отделанной камнем стене.
– Вы что, не понимаете? – спросила она. – Все кончено. Все теперь пойдет по-другому. Приказы больше не имеют смысла.
– Свяжи ей руки. Надо будет рот заткнуть – не церемонься.
Стражник поднял руку, чтобы опустить ее визор. Рашмика была готова протестовать, даже сопротивляться, хоть и знала, что это бесполезно.