Пропавшая экспедиция
Шрифт:
Со времен сожжения Джордано Бруно взгляды Святого престола на открытия астрономов кардинально изменились. Год назад, отвечая на вопрос журналистов о преследованиях инквизицией Галилео Галилея, Фюнес дипломатично писал, что в Средние века Ватиканом были допущены ошибки, однако пришло время перевернуть страницу и обратить взор в будущее. Это заявление было сделано в статье под заголовком «Инопланетяне — братья мои».
Крис Импи, профессор астрономии из Университета Аризоны, заявил, что приятно удивлен приглашением Ватикана на эту встречу. «И религия, и наука рассматривают жизнь как особое творение огромного и неприветливого мира», — пояснил он на конференции. По словам Криса Импи, обнаружение следов инопланетной жизни можно ожидать в ближайшие годы. «Если биология не уникальна для Земли, то либо внеземная жизнь отличается от нашего типа биохимическим составом, либо когда-нибудь мы установим контакт с разумными видами на просторах вселенной», — сказал он.
«Религия в Украине», 11.11.2009.
Учитель налил в стакан воды и с шумом её выпил.
— Вы сами сказали: фотографий нет. Есть слова учёного, которые без доказательств гроша ломаного не стоят. И камня того наверняка на том месте уже нет. А всякого рода небылицы и я могу наговорить с три короба.
— То есть вы настаиваете на том, что официальная история права?
— В основном.
— А ваши доказательства?
Учитель всплеснул руками.
— Буду бить теми же аргументами. Если не ошибаюсь, в 1979 году американский египтолог Ленер сделал полное исследование Сфинкса. И он доказал, что скульптуру сделали во времена фараона Хафры. Потому как в этот период египетские строители научились работать со скальными породами. И для них не было проблемой создать столь монументальную конструкцию. Как и пирамиду.
— Добавьте к вышесказанному, — улыбнулся Кононов, — что Ленер, плюс ко всему, воссоздал компьютерную графику Сфинкса и она полностью, по его словам, подтвердила сходство с чертами лица фараона Хафры.
— Вот именно! — в запале чуть не выкрикнул молодой человек и тут же осёкся: — А что вы смеётесь? Или не верите компьютеру? Независимому эксперту?
— Да нет, компьютеру я как раз верю. Только имеется два «но». — Смех прекратился. Указательный палец инженера уставился в небеса. — Маленьких и противных. Первое «но»: во времена правления Хафры научились работать с мягким известняком, а не со скальными породами. Второе «но»: да, действительно, древние смогли научиться работать и с гранитом, базальтом и другим твердым материалом. Только топорно, мой друг. На уровне первобытном. А тут мы сталкиваемся с отличной, современной техникой обработки и с мастерством на самом высоком уровне. Я бы сюда добавил и третье «но», — повысил он голос. — А кто скульптор? Кто тот гений, который смог так точно отобразить человеческие черты, совместив их с мифологией с первой попытки? Не учась ни на чём? Ведь иных скульптур такого масштаба и того периода в Египте найдено так и не было. Получается, по Ленеру так: человек абсолютно ничего не умел, взял резец, раз — и готов шедевр! Вы можете в это поверить? Я — нет. Для того чтобы научиться мастерски владеть резцом, тем более по камню, нужно пройти годы обучения! А вот следов-то этой школы и не обнаружено. Вообще! Мы возвращаемся к тому, с чего начинали спор: к працивилизации.
— А если то был гений-самоучка?
— Бросьте! — отмахнулся инженер. — Вы прекрасно понимаете, создать подобный шедевр на века без основательной подготовки и математических расчетов — абсурд.
— Когда загадка Сфинкса будет разгадана, он расхохочется и мир прекратит свое существование, — неожиданно для спорящих проговорил Урманский.
Парочка, удалившаяся в лес, появилась спустя минут сорок. Лёха, осторожно повернувшись на бок, сверился с часами:
— Долго бродили, — скорее для себя, чем для Рыбакова, проговорил опер. — Основательно. Теперь знают, что нас в том месте нет.
Со стороны лодки донеслось:
— Возвращаемся! Они либо вверх по течению ушли, либо где-то на той стороне. За «коленом».
«Леший», — определил по голосу однополчанина Лёха.
— Господи, как мы предсказуемы! — одними губами прошептал опер. И напрягся.
Второй наёмник, тот, который насторожил Донченко, правой ногой опёрся об упругий край плоскодонки, положив короткоствольный автомат на колено, и принялся внимательно изучать противоположный берег. Лёха сильнее вжался в траву. Казалось, будто это не глаза скользят по кустам, а снайперский прицел.
— А если они перешли здесь? — контрактник кивнул головой в сторону зарослей, в которых залегла группа.
Леший бросил взгляд в сторону лагеря, потом прошёлся им по растительности, свернув голову набок, глянул на поворот реки и сделал заключение:
— Вряд ли. Их здесь могли увидеть. Зачем рисковать, когда выше по течению и горловина уже, и дно мельче?
Второй достал бинокль, принялся осматривать берег с помощью прибора.
— Камни. — Он опустил бинокль на грудь, сплюнул в воду. — Если с толком вести группу, можно и не оставить следов.
— С толком и будет. — Леший полез в лодку. — Я Дона знаю. Он в лесу, как дома. Удивляюсь, как он позволил майору натоптать у скалы.
Второй садиться не спешил. Всё никак не мог оторвать взгляда от реки.
— А что, если они нам просто голову морочат? А?
— То есть? — донёсся до Лёхи незнакомый голос. Видимо, в разговор вклинился ещё один.
— А то, — наемник вторично сплюнул. — Что бы ты, Леший, сейчас сделал на их месте?
— Вызвал лодку или машину, вывез старика.
— А дальше?
— Потом мы бы их скрутили. Что на дороге, что на воде.
— Я же спросил, что бы ты сделал на их месте? — напомнил второй, сделав ударение на слове «ты».
— Всё равно попытался бы вывезти старика.
— А если ты уверен, что все пути перекрыты?
— Спрятал, — уверенно сказал Лёшкин однополчанин.
— Где?
Леший облизнул губы:
— Что ты пристал со своим «где»? В Караганде! Они уже километров на пять углубились в тайгу. А мы тут гадаем: как да что?
Опер чуть приподнял голову и сквозь плотную листву внимательно присмотрелся ко второму наемнику. В том сквозила не только сила, но и опыт. Опасный противник. Думающий. Такой с кондачка решение принимать не станет. А значит, есть шанс на вполне возможный диалог. Или наоборот…
Второй, как бы в подтверждение мыслей опера, проговорил, сполоснув лицо водой из реки:
— Твоя беда, Леший, в том, что ты не видишь дальше собственного носа. И считаешь, будто все вокруг должны поступать именно так, как поступил бы ты. А это неправильно.