Пропавшая ватага
Шрифт:
Фогерти чмокнул рыжую в щеку и протянул золотую крону:
– Извини, если обидел.
– Да не обидели… сэр, – спрятав монету, девчонка потупилась и закусила губу, видать, к галантному обращению не привыкла.
– Вообще-то я не совсем «сэр».
– Да и я не Анна.
Оба встретились глазами и засмеялись разом.
– Так из каких же все-таки земель пришел тот струг? – прощаясь, словно бы между прочим, поинтересовался Фогерти.
Рыженькая наморщила носик:
– Казаки те сказывали, не так уж и далеко к ним плыть. Все вдоль берега моря студеного, на восход солнца. С неделю или побольше – смотря какой ветер.
– Ты хорошо говоришь по-английски, дева.
– Я старалась. Запоминала. Я умная.
– Счастье
– И вам, сэр.
– Меня Джеймс зовут.
– А меня – Евдокия. Более ничего не скажу – прощай… Джеймс. Ты добрый.
– Прощай, Евдокия. Ты тоже весьма хороша.
Девчонку, конечно, было жалко. Но что он, Джеймс Фогерти, кондотьер, нищий искатель удачи, мог бы для нее сделать? Честно говоря, ничего. Хотя хотелось встретиться вновь…
Фогерти обернулся на лестнице:
– Евдокия, ты завтра…
– Завтра меня здесь не будет, Джеймс. Обратно в Пустозерье подамся… Так уж как-нибудь – деньги-то теперь есть.
– Тогда удачи!
– И вам да поможет бог, сэр.
На следующий день капитан явился на судно необычно поздно, уже ближе к полудню, сжимая под мышкой увесистый сверток, сильно вытянутый в длину и с каким-то странным изгибом. Накрапывал мелкий нудный дождик, все небо затянули плотные серые облака, на мачтах «Святой Анны» и стоявших рядом кочей уныло кричали чайки.
Буркнув что-то невнятное в ответ на приветствие вахтенного, «сэр Джон», не глядя по сторонам, прошел на корму в свою каюту, куда тотчас же велел прислать юнгу с местным медовым переваром, а чуть позже собрал всех офицеров, а к ним еще и лекаря с боцманом.
– Вот что, господа, – обведя вошедших недобрым взглядом, капитан хмуро почесал бороду и, хлебнув из кружки перевара, сообщил:
– Завтра с утра мы отправляемся на восток! Кто со мной – тот со мной, кто нет – не задерживаю.
Офицеры быстро переглянулись, но не ушли – знали, старый пройдоха, конечно, разъяснит, что к чему, однако далеко не сразу.
– Ну, что столпились? – опрокинув стаканчик, ухмыльнулся Бишоп. – Не знаете, где у меня кружки?
Сухопарый шкипер, кивнув капитану, подошел к резному шкафчику и, распахнув дверцы, достал четыре кружки.
– Юнга!!! – грохнув пустым стаканом об стол, неожиданно рявкнул «сэр Джон». – Эй, где ты там, разрази тебя дьявол!
– Чего изволите, сэр?!
Тотчас же возникший по зову капитана юнга (видать, где-то ошивался неподалеку, хитрец) – тощий, лет тринадцати, мальчишка с длинными нечесаными патлами, в коротких матросских штанах и робе, – низенько поклонился. Звали мальчишку Джереми, Джереми Смит, родители его раньше крестьянствовали в Ковентри, да после того, как тамошний лэнд-лорд, сэр Ричард Финдлей, согнал их с земли, расширив место для пастбища, подались было все на сукновальную мануфактуру, куда взяли, правда, лишь отца, старого Рона Смита, самого Джереми да его старшую сестру, вскоре умершую от истощения и непосильного труда. Да и старик Рон протянул недолго, закашлял, лег, да как-то после обедни и помер. Хоронили в долг, Джереми потом пришлось отрабатывать, покорно снося издевательства и побои, так бы и помер среди прялок от побоев надсмотрщиков иль просто-напросто надорвался бы, кабы бог не прибрал и матушку – от голода случился полный упадок сил. Матушку юный Смит хоронить не стал – денег не было, а в долг больше никто не давал. Помолился, малость всплакнул да подался в бега, бродяжничал с такими же, как и он сам, бедолагами, попрошайничал да по мелочи воровал. Слава Господу, в силу малого возраста законов против бродяг Джереми до двадцати лет мог не бояться, однако вот попался на воровстве, стянул у какой-то старухи на рынке в Плимуте какую-то мелочь. Старуха, зараза, оказалась зоркой – живо подняла шум да с неожиданным проворством бросилась в погоню. Ловили беднягу Смита всем рынком, поймали и потом долго били, пока совсем не избили в кровь. Тут только опомнились, поглядели – совсем малец еще… Да так и бросили на дороге, не стали и шерифа звать, тащить к мировому судье – светила парню виселица, несмотря на возраст. А тот отлежался в чьем-то сарае, правда, чуть не сдох, но ничего, выкарабкался, да потом бог помог – ошиваясь в порту (выпрашивал у матросов объедки), наткнулся на пьяного Бишопа – тому как раз нужен был юнга, прежний-то, стервец, сбежал, прихватив на добрую память все серебро из капитанской каюты.
Так вот и очутился Джереми Смит на «Святой Анне» и ходил на ней уже второй год, за еду и крышу. Ну, и морскому делу, конечно, учился – как же без этого? Притерпелся к качке, ловко лазил по вантам, брал на рифы паруса, а больше всего любил нести вахту марсовым: далеко видать и красиво кругом – море бескрайнее, небо синее с облаками, белые паруса судов.
– Тащи еще перевару, парень, – отрывисто бросил капитан. – И яблок моченых принеси.
Поклонившись, юнга убежал, и «сэр Джон», хитровато прищурясь, обвел взглядом собравшихся.
– Что, думаете, старый дьявол совсем сошел с ума или уже вусмерть пьян? Не-ет, не сошел и еще достаточно трезв. И я точно знаю, куда нам сейчас следует плыть! На восток! Сначала – к реке Печоре и от нее еще с неделю, а при неблагоприятном ветре – и две. Там лежит неведомая земля, откуда русские недавно привезли целый корабль бесценной слоновой кости!
– Слоновая кость? – господа офицеры опешили.
– Откуда в далекой Сибири слоны? – изумленно воскликнул шкипер Эндрю Уайт. – Это ж не Африка!
– Не знаю, откуда там слоны, – пробурчал капитан. – Но кое-что я вам сейчас покажу. Вот…
Сунув руку под лавку, он вытащил оттуда объемистый сверток, развернул…
– Моржовый клык! – воскликнул было боцман, осанистый малый с красным отечным лицом и большими руками, но тут же удивленно моргнул. – Не-ет… пожалуй что, не моржовый.
– Это похоже на бивни давно вымерших древних слонов, – негромко промолвил дядюшка Дик. – Я видел такие в доме одного местного купца.
Капитан азартно пристукнул кулаком по столу:
– Вот! Я тоже сразу определил, что к чему. И там, в той не столь уж и далекой земле, куда мы с вами отправимся, их великое множество!
– У нас мало людей, – осторожно напомнил шкипер. – Может быть, следует нанять местных?
– Не надо никого нанимать! – Старина Бишоп рявкнул так, что в большом кормовом окне зазвенели стекла. – Сами справимся. Бивни просто лежат на земле. Навалом! Только успевай собирать.
– Хорошее дело, сэр! – одобрительно закивал дотоле молчавший Фогерти, вовсе не собиравшийся рассказывать кому бы то ни было про золотой гребень, привезенный из тех мест, куда как раз и собиралась нынче «Святая Анна».
Этот гребень ведь кто-то сделал, и довольно искусно, значит, там есть туземцы, туземные города или, уж по крайней мере, селения – во в сяком случае, отряд в полсотни готовых на все головорезов уж никак не помешал бы! Однако говорить о том Бишопу бесполезно – старик упрям, уж если тот вбил что-то себе в башку, значит, так оно и будет. Сказал – никого не брать, и не возьмет ни одного человека. К тому же где тут сыщешь ландскнехтов-наемников? Местные поморы – мирные рыбаки-мореходы, все головорезы давно у Строгановых – и как бы не столкнуться с ними в той неведомой земле. С другой стороны, особенно-то опасаться нечего – «Святая Анна» доброе, быстроходное и маневренное судно, не то что местные убогие кораблишки, годные лишь для того, чтобы ловить рыбу и бить морского зверя. А на судне капитана Бишопа, между прочим, двадцать четыре двенадцатифунтовые пушки, по двенадцать с каждого борта, да еще по две восьмифунтовки на носу и корме, и это не считая фальконетов. Сила! Правда, в случае серьезного боя людей явно не хватит, ну да всегда можно просто взять и уйти, оставив неповоротливого противника далеко за кормою. Полный штиль в здешних северных морях редок, а «Святая Анна» может идти и при слабом ветре, парусов хватит.