Пропавшая ватага
Шрифт:
– Значит, так, – допив вместе с офицерами кувшин местного перевара, старина Джон поставил блеснувший мутным серебром стакан. – Уайт и ты, Дик, осмотрите корабль, проверьте все! Боцман, сейчас соберите на корме матросов – я сам с ними поговорю, – а потом вместе с Фогерти посмотрите в трюмах припасы, чего не хватает, срочно докупим. Все. Идите.
Кивнув Бишопу, собравшиеся один за другим покинули капитанский салон.
Осмотром имевшихся в трюмах припасов Фогерти остался доволен: нужно было докупить лишь провизию – солонину да сухари, и то большей частью так, на всякий случай – плавание-то предстояло вдоль берегов, всегда можно было
– Да с харчами все в порядке, док, – хлюпнув вислым носом, махнул рукой боцман, Джек Стром из Дербишира. – А вот не мешало б вина! Лучше этого местного, перевару иль водки.
– Водка в кабаках, – напомнил Джеймс. – А там – дорого. Оптом нам вряд ли продадут.
– Значит, перевар – дешево и сердито, – боцман хохотнул. – Или как они здесь называют – «зеленое вино».
– Не зеленое, Джек, а «зелено». От слова – зелье.
Оружия, пороха да ядер с пулями, слава богу, хватало, уж об этом-то капитан всегда помнил, пополнял вовремя, да и не случалось в последнее время никаких военных действий, даже ни один шведский корабль не напал, а вот шторма – да, потрепали. Ну, так течь давно уж заделали, набили почти заново такелаж, рангоут починили.
Лекарь про себя усмехнулся: не столь уж и долго он в моряках, а вот поди ж ты, уже кое в чем разбирался, знал, что такелаж – это все веревки, а рангоут – все палки. Ничего особенно сложного.
– Так… а в этом сундуке у нас что? – нагнувшись, боцман распахнул крышку и, подняв повыше свечу, ахнул. – Дьявол меня разрази! Сокровища!!!
– Это всего лишь бусы, – присмотревшись, рассмеялся Джеймс. – Стекляшки. Для негритянских царьков приготовлены.
– Смотрите-ка, здесь и цепи!
– А это – для черных рабов.
– Да-а, видать, наш капитан всерьез об Африке подумывал.
С палубы донесся восторженный вопль – как видно, матросы поддержали старого Джона. Еще бы – просто немного проплыть, набить трюмы слоновой костью да с большой выгодой продать ее на Лондонской бирже! Всего-то. И каждому – доля!
– А ты-то что радуешься, Джереми? – охолонил паренька один из матросов. – У тебя с капитаном особый контракт – за еду.
– Ну и пусть, – сверкнув светло-карими глазами, отмахнулся мальчишка. – Я, между прочим, за вас радуюсь.
Сказал так и незаметно вздохнул да наскоро помолился Господу, лелея в себе надежду – неужто ни одного бивня в суматохе заныкать не удастся? Или вдруг да капитан на радостях в Лондоне деньжат отвалит? Хотя бы несколько серебряных монеток – и то дело. Уж нашел бы, где спрятать! Или – потратил бы, покачался бы на какой-нибудь ярмарке на качелях, коржей бы вкусных купил иль наелся бы до отвала бобовой похлебкой с солью. Когда деньги есть – многое себе позволить можно.
Северным майским утром, промозглым, дождливым и серым, «Святая Анна», осторожно, на бизани и блинде, выйдя из бухты, взяла курс на восток и на всех парусах помчалась к вожделенной цели. Ветер часто менялся: то дул прямо в корму, и тогда приходилось лавировать, чтоб одни паруса не затеняли другие, то вдруг резко затихал, чтоб через какое-то мгновенье с силой задуть в скулу – боцман свистел в дудку, и команда лезла на ванты, матросики работали как проклятые – судно шло галсами почти против ветра, периодически меняя курс.
– Да, уж за свою долю приходится хорошо поработать! – шутили моряки.
Для многих из них после долгой северной зимы и портового прозябания привычное морское дело было сейчас в радость, в охотку.
После обеда, ко всеобщей радости, показалось солнышко, и сам капитан, поглаживая бороду, сменил у румпеля шкипера Эндрю Уайта. Снова сменился ветер, на этот раз дул под небольшим углом в корму – бог, видно, услышал молитвы команды. Распустив все паруса, судно ходко пошло нужным курсом, оставляя за кормою белый пенистый след. Расслабленные матросы отдыхали прямо на палубе, привалившись к фальшборту. Кто-то спал, кто-то просто смотрел на море, а кто-то нежился, подставив солнышку натруженную спину. Три десятка матросов. Плюс юнга. Плюс боцман, лекарь-палач, главный канонир, шкипер. Тридцать пять человек, не считая самого капитана. Галсами-то упарились, старик Бишоп рисковал – в шторм управились бы едва ли. Почти все были б у парусов, а кому-то еще надо было б откачивать помпами воду.
– Ну, это смотря какой шторм, Джереми, – усмехнулся матрос Джефри Хопкинс, клейменый бристольский бродяга. – Да и вообще, «Святая Анна» – доброе судно, для управления ею даже в непогоду ненужно слишком уж много людей. Три десятка – в самый раз. Управимся!
Почесав смуглое от грязи плечо, юнга зевнул и потянулся:
– Поспать, что ли?
– Поспи, поспи, парень. Пока тебя капитан не позвал.
Хопкинс с ухмылкой погладил паренька по спине, и тот живенько отодвинулся. В дальних плаваниях матросы частенько использовали смазливых юнг вместо женщин, о чем не мог не знать юный Смит, подобной участи счастливо избежавший – во-первых, не такие уж и дальние были плавания, по пути «Святая Анна» всегда заходила в порты, где хватало гулящих девок, а во-вторых, Джереми очень редко мылся, даже и не умывался почти никогда, чтоб, не дай бог, никто б не засмотрелся. Пока помогало.
Слава Господу и всем англиканским святым, ветер почти все время держался почти что попутным, и судно не шло, а, можно сказать, летело по волнам со скоростью доброй почтовой кареты, делая по десять, а то и по двенадцать миль в час!
– Этак не проскочить бы нужное место, – шутили моряки, подталкивая на марсовую площадку расторопного юнгу.
Днем шли без остановок, лишь на ночь приставали к берегу – капитан осторожничал, путь-то все-таки был незнакомый. На исходе седьмого дня плавания старик Бишоп объявил долгую остановку. Немного отдохнуть, а самое главное – осмотреться. Если верить рассказам ушлого дьяка Тимохи, где-то в этих местах и должно было быть кладбище древних слонов – вожделенные бивни. Каждый себе так и представлял – вот они лежат на пологом бережку, большими кучами, россыпью… Бери да забрасывай в трюм.
– Марсовый, высматривай бухту! – подняв голову, прокричал капитан. – Да смотри, чтоб там была река, ручей или озеро. Какой-нибудь источник пресной воды.
– Слушаюсь, сэр! – свесившись с марсовой площадки, отозвался юнга.
Затем, как и положено, Джереми глянул вперед, гордый от порученного ему важного дела. Глянул… и сперва подумал, что двоится в глазах. Потом, прищурясь, присмотрелся, закрыл от солнца глаза ладонью… от одного солнца… и от другого!
Выругался да, быстро читая молитву, бросился по выбленкам вниз.
Подбежал к корме:
– Господин капитан!!!
– Ты зачем здесь? – грозно буркнул Бишоп. – Вахту кто нести будет?
– Господин капитан… Здесь два солнца, сэр!!!
– Что-о?!
– Сами смотрите!
Капитан, а следом за ним и все бывшие в этот момент на корме матросы и офицеры повернули головы в указанную юнгой сторону.
Желтое весеннее солнышко стояло довольно высоко, справа по борту, а вот впереди… впереди тоже было солнце! Висело над горизонтом маленьким, яростно пылающим шаром, словно бы издевалось!