Пропавшие без вести
Шрифт:
Я вновь увидел скачущего мальчика. В этот раз он мчал прямо на меня. Картинка скользнула вниз, и я разглядел среди пожухшей травы невысокую кочку. На вершине ее чернела нора. Возле нее, вытянувшись, стоял зверек в светло-бурой шерстке. Он встревоженно смотрел вдаль и внезапно юркнул в норку. Я увидел лошадиные ноги. Они подымались и ударяли в землю – медленно, как при ускоренной съемке. Ноги приблизились. Передняя угодила копытом прямо в нору. Изображение отпрыгнуло, я увидел падающего коня и ошеломленного мальчугана, летевшего на землю. Кувыркнувшись, он вскочил и метнулся к коню. Но тот лежал, согнув в колене сломанную ногу.
Погоня приблизилась.
– Все! – заключил тип. – Нет Темучина, не будет и грозного Чингисхана. Племена не объединятся, монголы продолжат резать друг друга; никто даже не вспомнит о Руси. Красиво, да?
– Любишь убивать детей?
– Самое время! – подтвердил тип. – Вырастут – хлопот не оберешься! Тебе жалко?
Я покачал головой.
– Согласен принять помощь?
– И подставить спину под твой зад?
– Это не обязательно, – усмехнулся он. – Просто скажи!
«Что делать? – лихорадочно размышлял я. – Сказать «да», значит, подписаться. На что? Чего ему от меня нужно? Этот дядя не добрый волшебник: пацанов режет, как курей. Рассудим логически. Не станет Чингисхана, не будет и монголо-татарского нашествия. Исчезнет причина беспокоиться, что-то затевать и шевелиться. Сиди в Галиче, ешь, пей, наслаждайся жизнью. А тем временем объявится урод, о котором ничего не известно и от которого, естественно, гадостей не ждешь. Он придет и сделает дяде больно. Да так, что нашествие татар покажется сказкой. Жизнь не терпит пустоты: стоит грохнуть одного гада, как на смену выползает другой. Что тогда? Снова просить? Этого он добивается? Похоже, что так. Он же и устроит подлянку: вон как историю кроит! Вот и станешь беспрерывно кланяться, соглашаясь на все его условия. А он их выкатит – о-го-го! Будет Иван на крючке, как уклейка, проглотившая муху…»
– Долго думаешь! – поторопили меня.
– А я не спешу.
– Дело твое, – усмехнулся тип. – Только чем дольше думаешь, тем цена выше. Скольких ты уже потерял? Мать, дядя Саша, Елица, брат Иван, Георгий, – стал перечислять он, загибая обтянутые перчаткой пальцы. – Кто следующий? Малыга, Оляна, сын? С кого начнем?
– Сволочь!
Я сжал кулаки. Он отступил и поднял руку. Из широкого рукава вылетел сноп пламени и ожег мне лицо. А-а!..
– Некрас?
Я открыл глаза. Сверху маячило встревоженное лицо. Свет масляной лампы протянул по нему длинные тени, и я не сразу его узнал. Оляна…
– Что с тобой?
– Дурной сон приснился.
– А-а… – протянула она и, поставив лампу, юркнула ко мне. – Я тоже порой вижу. Будто стою на пороге, а ты уходишь, и я понимаю, что навсегда. Хочу бежать следом, а ноги не идут. Страшно, да?
– Жуть! – подтвердил я, целуя ее в висок.
– То-то! – сказала Оляна, прижимаясь. – Обними меня крепче! Так ничего не приснится!
Совет был добрым, и я подчинился.
18
Дежурный скутат [37] скользнул в шатер и вытянулся.
– Князь русов, великий доместик! [38]
Архонты, окружившие походный стол, выпрямились и загомонили. Ираклий взглядом заставил их замолчать и бросил воину:
– Зови!
Скутат исчез, и порог шатра перешагнули двое. Одного Ираклий узнал сразу: Алексий, протоспафарий логофисии дрома. Второго он видел впервые. Высокий, широкоплечий, гость был одет в холщовую рубаху и такие же штаны, заправленные в некогда красные, а теперь порыжевшие сапоги. На его поясе болталась сабля с простой рукоятью. Загорелое лицо в обрамлении короткой русой бороды, ярко-синие глаза…
37
Воин пехоты в византийской армии.
38
Командующий войском в армии Византии.
«И это князь? – удивился Ираклий. – Да у меня скутаты одеты лучше».
– Хайре! – приветствовал его вошедший. – Радуйся, великий доместик!
По-гречески гость говорил не совсем правильно, но уверенно.
– И тебе радоваться! – ответил Ираклий. – Проходи!
Князь приблизился.
– Вина? – предложил доместик.
– Лучше к делу! – отказался гость.
Ираклий кивнул и повернулся к расстеленной на столе карте.
– Вот Фессалоники, – ткнул в нарисованный на пергаменте замок. – Это наш лагерь. (Палец уперся в квадрат к югу от замка.) Между нами две мили. Танкред в городе со своими франками, они взяли его неделю назад…
Ираклий помрачнел. На выручку Фессалоникам он опоздал: погода не позволила кораблям отплыть своевременно. Гарнизон города сражался отчаянно, но франков было слишком много. Они захватили Фессалоники и затворились в них. Единственное, что удалось подошедшим на помощь грекам, так сжечь десяток кораблей захватчиков – остальные успели отплыть. После чего греки соорудили укрепленный лагерь и обосновались в нем. Оба противника выжидали. Для штурма Фессалоник у Ираклия не хватало сил, а Танкред, судя всему, пировал в захваченном городе.
– Сколько их? – спросил рус, указав на замок.
– Тысяч пять. Около двух тысяч конных, остальные – кнехты.
– А у тебя?
– Полторы тысячи катафрактов и чуть больше скутатов. Остальные… – Ираклий махнул рукой, едва не выругавшись. Три тысячи тяжеловооруженных воинов, из которых половина – наемники, вот и все, что выделил Рим для войны с франками. Плохо обученных ополченцев можно не считать – латинянам они на один зуб. Лагерь греки, конечно, удержат, но в открытом бою…
– Что ж, – сказал рус, – завтра выводи войско в поле.
Ираклий побагровел.
– Ты видел атаку латной конницы? – спросил, сжав кулаки. – Знаешь, что это такое? У них крепкие доспехи, тяжелые копья и сильные кони, способные нести на спине всадника, закованного в железо. Да и сами кони одеты в броню. Как и у моих катафрактов. Но под броней у них – люди, которых готовят к этому с младенчества. Кормят мясом, гоняют с оружием, наставляют. А у меня… Теперь слушай дальше, рус! Рыцари выстраиваются в ряды и устремляются вперед железной стеной. Сначала шагом, после – рысь, и вот – галоп! Набравший скорость рыцарь врезается в войско противника, пробивает шесть-восемь рядов, после чего бросает копье и рубит мечом. Его доспехи не берут ни копье, ни меч; а коня поразить можно, лишь вспоров ему живот. Но на такое мало кто отваживается: стопчут! Противостоять атаке рыцарей невозможно. Мои катафракты выстоят против турков, смогут на равных тягаться с твоими дружинниками. При удаче, могут даже победить латинян, но не в сшибке лоб в лоб! Я не самоубийца…