Пророчество атлантов
Шрифт:
— Не волнуйся, Сиверс жив. — Конрад сунул палец в карман халата. — Чего не скажешь об охраннике в библиотеке, которому он размозжил голову.
Да, для Брук все это было как-то слишком, но рано или поздно ему придется объясняться с властями, а сенатор Скарборо и его дочь — единственный шанс на оправдание. Нет, конечно, оставался и другой — прятаться до конца жизни в монастыре и заправлять тонером картриджи.
— Покажи мне документ, который находился внутри глобуса.
— Я его спрятал в надежном месте.
—
— Нет, но могу его описать: с одной стороны звездная карта, а с другой — чистая страница, подписанная Джорджем Вашингтоном.
— Поэтому ты сбежал от меня и вляпался в этот заговор шизофреников? Из-за какой-то карты и подписи?
— Наверно, да, — сказал Конрад. — Я полагаю, карта была изначально нарисована симпатическими чернилами, а настоящая причина всех бед — на оборотной стороне листа.
— Ты же говоришь, что там ничего нет, только подпись?
— Все остальное было написано чернилами, которые впоследствии исчезли. Вашингтон иногда подписывал сомнительные соглашения чернилами, которые пропадали через некоторое время, что, по сути, аннулировало контракт.
— Значит, ты нашел этот документ-оборотень в золотом небесном глобусе?
— Глобус был медным, а в остальном ты права. Эта звездная карта ведет к другому глобусу.
— Есть еще одна сфера? — удивленно спросила Брук.
— Да, но я пока не знаю, где она. Надо же так сглупить: их всегда делали парой — земная сфера и небесная. Старик Геркулес почему-то решил об этом не упоминать.
От Конрада не укрылось, что Брук смотрела на него странным взглядом: ее потряс идиотизм происходящего и ужасала вера Конрада в собственные слова.
— Ты хоть сам понимаешь, что говоришь? Ни я, ни папа, ни кто-нибудь еще не поверят в этот бред, особенно если в качестве доказательства ты готов предъявить лишь оттяпанный у кого-то палец?
— Нет, еще вот это.
Он положил перед ней серебряную табличку. Брук сразу же заинтересовали масонские знаки. Конрад вспомнил, что в семье Скарборо тоже были Свободные каменщики.
— Это подлинная табличка! Конрад, ты нашел краеугольный камень Капитолия.
— А я тебе что говорил?
Брук подняла на него глаза, полные надежды.
— Ты и сейчас не видишь разницы. Это реальность, а не вымысел. Об этом можно рассказать в День независимости, это часть американской истории. Я устрою тебе выступление на канале «Фокс»: даже если ты дополнишь рассказ всякой чушью, никто не посмеет отрицать, что ты нашел табличку.
— И все убедятся, что ответственность за пальбу в Капитолии и библиотеке лежит на мне!
— Об этом мы с отцом позаботимся. Тебе и твоей истории найдется достойное место.
— Место? Мне найдется место? Я что, похож на грязную псину, которая может забраться на ковер и нагадить?
— Заметь, я говорила о другом. Одевайся.
Йитс
— Слушай, а как его звали?
— Кого звали? — отозвалась Брук из спальни. Голос звучал рассеянно, словно она общалась по телефону.
— Твоего пса!
— Его звали Расти, — так же рассеянно, словно отвлекаясь от разговора, отозвалась она.
Ах да, точно… Ее собаку назвали в честь какого-то давным-давно забытого американского ученого, которым восхищался отец Брук. Звали его, кажется, Дэвид Растхаус.
Конрад продел ремень в последнюю петлю и торопливо застегнулся. Серена могла войти в любую минуту, застукать его с Брук, и тогда придется объясняться. После ночного переполоха в Библиотеке конгресса никто не поверит ни единому его слову — ни Серена, ни полиция.
Вся надежда была лишь на второй глобус. Если бы только разыскать его!.. Надо найти какой-то знак вето — лице, который указывал бы на закат, как многолучевая звезда на шпаге Джорджа Вашингтона, изображенная на портрете Сэвиджа рядом с картой Ланфана, указывала на запад.
Вся загвоздка в том, что землеотвод западной части столицы включал только жилые районы и национальный парк Рок-Крик. Другими словами, там не было никаких памятных знаков — обелисков или чего-то подобного.
Внезапно Конрада осенило: пса звали Ритти, а вовсе не Расти, как сказала Брук. «Ритти» — в честь Дэвида Риттенхауса, известного астронома времен обретения независимости, который тесно сотрудничал с Беном Франклином и Бенджамином Беннекером. Кстати, Риттенхаус — фамилия той самой дамы, которая двести лет спустя спасла Монтроуз-Парк в Джорджтауне от застройки.
Интересно, а для чего ей понадобилось спасать этот парк?
Сердце было готово выпрыгнуть из груди от предчувствия ответа: где-то там спрятан земной глобус!
Значит, памятник — армиллярная сфера Сары Риттенхаус — и был тайным знаком, указывающим на второй глобус, который Вашингтон спрятал под землей!
«Болван, крот слепой!» — подумал Конрад.
Ответ прост: памятник в парке был подсознательно связан с псом, который пометил постамент под армиллярной сферой в тот день, когда и сам Конрад, словно приблудный пес, познакомился с Брук и вошел в ее дом.
Йитс спешно заправил рубашку в брюки и вдруг замер: «Неужели Брук забыла имя своей собаки?»
Случайная встреча в парке предстала перед ним в ином свете: что, если это с самого начала была хорошо спланированная засада? Брук наверняка знала об утренних пробежках Конрада в парке и в один прекрасный день остановилась на его пути. Ирония судьбы: он тысячу раз пробегал мимо сферы, не подозревая о тайне. Похоже, Брук тоже об этом не догадывалась.
Йитс пришел в себя, осознав, что в соседней комнате стало тихо.