Пророчество
Шрифт:
Но если кому-то понадобится скрыться от правосудия, на окраины лучше не соваться. Только на самый поверхностный взгляд все здесь повязаны причастностью к мелкому, среднему и крупному криминалитету. В действительности большую часть имеющихся в таких районах «точек» полиция не спешит прикрывать – и только потому, что их владельцы в обмен на гарантию неприкосновенности, часто довольно шаткую, охотно сдают таких беглецов вместе с потрохами. Подобные случаи в практике Горелого и Шполы встречались, и неоднократно.
По пути на Кубу оба, не сговариваясь, пришли к выводу: пророчица эта, или женщина, которая выдает себя за ясновидящую и представляется клиентам Олесей, не очень-то и прячется. Окраины обычно неспокойны в криминальном плане, и любые чудеса здесь воспринимаются как нечто само собой разумеющееся. Заставить насторожиться или испугаться городскую окраину может только что-то такое, что категорически не вписывается в здешнюю систему координат.
Следовательно, пророчица Олеся, кем бы она в итоге ни оказалась, в эту систему вполне вписывалась.
Набрав несколько цифр на панели кодового замка – их продиктовала по телефону ясновидящая, – Шпола открыл дверь подъезда и, прежде чем войти, внимательно вгляделся в полумрак. Горелый, следовавший за ним, по въевшейся в плоть и кровь привычке настороженно осмотрел подступы к подъезду. Ничего подозрительного, но, несмотря на это, чувствовал он себя не слишком уютно. Списав это ощущение на счет того, что он впервые в жизни собирается допросить особу, наделенную необычными способностями, Сергей последовал за другом, резко захлопнув за собой железную дверь. Та громыхнула так, что и сам Горелый невольно вздрогнул, а Шпола отскочил к стене, полуприсел и резко развернулся, ожидая нападения сзади и готовясь дать отпор.
Сообразив, в чем дело, Андрей выругался сквозь зубы и двинулся к лифту. Нажал на кнопку – никакой реакции.
– Вот тебе раз, – проворчал позади Горелый. – Седьмой этаж.
– Без тебя знаю, – огрызнулся Шпола и двинулся вверх по лестнице, почему-то торопливо перешагивая через две ступеньки.
Когда мужчины наконец оказались на нужном этаже, слегка запыхавшись от подъема, Шпола, даже не отдышавшись, сразу позвонил в дверь квартиры без номера – единственной на этой площадке, как и предупредили Лиду по телефону.
Дверь открылась почти сразу.
Словно тот, кто впускал поздних гостей, точно знал время, когда они явятся, и ждал по ту сторону двери.
Мужчины один за другим шагнули в полутемную прихожую.
Свет здесь был выключен, но впереди что-то смутно мерцало. Источник этого мерцания Горелый разглядел сразу: свет пробивался из-за неприкрытой двери, которая находилась прямо перед ними.
В квартире было совершенно тихо и как-то тревожно и неуютно, как бывает в помещениях, где искусственно создана атмосфера таинственности, чтобы заставлять трепетать чувствительные и ранимые натуры. Даже бывалые менты напряглись. Андрею уже приходилось ощущать нечто подобное. Однажды ему, сидевшему в засаде, довелось стать свидетелем того, как подростки пытались принести в жертву бродячего кота, следуя какому-то неведомому ритуалу, а вмешаться он не имел права, поскольку тот, на кого была устроена засада, где-то задержался, а в конечном счете в ловушку так и не попал. Новоиспеченные оккультисты тоже успели убраться восвояси, благополучно избежав привода и протокола…
Женщина, находившаяся здесь, сливалась с полумраком, словно стремясь стать его частью. Об этом свидетельствовали и ее темная одежда, и длинные, столь же темные распущенные волосы. Не произнеся ни слова, она беззвучно, как привидение, переместилась из прихожей в мерцающую комнату.
Горелый со Шполой, последовавшие за ней, не обнаружили там ничего особенного. На полу и на подоконнике в произвольном порядке были расставлены зажженные свечи, еще две притулились на краях журнального столика, по одну сторону которого стоял стул, по другую – кресло. Сергей невольно начал подсчитывать огоньки свечей – шесть вместе с теми, что на столе, – а женщина тем временем подошла к окну, повернулась лицом к гостям и заговорила самым обычным, разве что слегка надтреснутым голосом, который совершенно не вязался со всей этой нарочитой театральностью.
– Ну и кто из вас Лидия?
– А кто больше похож? – брякнул Горелый.
– Прекратите. – Голос женщины продолжал звучать на одной ноте, без каких-либо оттенков эмоций. – Не будет никакой Лиды. Я знала, что придете вы двое.
– Тогда давайте по порядку. – Шполе нравилось, когда с самого начала всем все было понятно. – Давайте включим свет, погасим свечки и поговорим серьезно.
– А у меня тут и так все серьезно, – по-прежнему ровным тоном проговорила женщина. – Если вы думаете, что пришли в цирк и я сейчас начну кроликов из шляпы вытаскивать или шпаги глотать, сильно ошибаетесь. В таком случае вам лучше сразу уйти.
– Ну, сразу мы не уйдем, не надейтесь.
Шпола устроился в кресле, отодвинув столик. При этом пламя свечей, стоявших на нем, заколебалось, отбрасывая на стены причудливые тени. На мгновение Горелому показалось: вот-вот из полумрака высунется черная рука с растопыренными пальцами, каждый из которых оканчивается длиннющим – не короче пальца – когтем с металлическим блеском, который начинает расти, расти, чтобы схватить…
Тьфу, черт, и тут этот навязчивый детский кошмар!
– Если вы включите электрическое освещение, разговора не получится, – проговорила женщина. – Я не смогу вас видеть.
– А так можете?
– Так – могу. Человек виден только при естественном свете.
– А этот разве естественный? – Горелый жестом обвел свечи.
– Этот – естественный, – гнула свое женщина. – Свечи восковые, не какой-нибудь парафин. Настоящий пчелиный воск. В этом воске – энергия тысяч пчел… – У Сергея создалось впечатление, что она говорит, ни к кому не обращаясь. Слова срывались с ее губ и тонули в созданной ею самой сумрачной пустоте. – Пчелы черпают свою силу, перелетая с цветка на цветок. Цветы расцветают, питаясь солнечной энергией. Еще пояснять или уже все ясно?
Повисла тишина: каждому из мужчин внезапно остро захотелось, чтобы на этот вопрос ответил другой.
– То есть вы хотите сказать… – Горелый острожно подбирал нужные слова. – Это значит, что пчелы заряжают воск энергией солнца… Верно?
– Вы быстрее соображаете, чем мне сначала показалось.
В голосе женщине не было иронии – он по-прежнему ничего не выражал.
– Энергия солнца – это суть энергии жизни, – продолжала она. – Именно эта энергия помогает мне видеть при свете свечей то, что невозможно разглядеть даже в свете мощного прожектора. Или чего-то в этом же роде…
Конец ознакомительного фрагмента.