Прорыв
Шрифт:
— Имеем «двухсотого», Колю, и Санёк «трёхсотый», лёгкий, коробку вести может. Техника исправна, от противника оторвались. Находимся в точке ожидания, дежурим по связи.
Гадство. Пошли потери, да ещё новый парень сразу. Напросился, на свою голову, пропади всё пропадом из-за этого похода. Хотя… не будь похода, ещё неизвестно, как бы он закончил, извели бы их зэки со всей деревней.
— У нас Сергеич «двухсотый», — ответил я после паузы. — Нарвались в городе. До места пока не дошли. На связи сидите постоянно, на обмен будем выходить по возможности, без расписания. Смена частот штатно.
— Принял, — мрачно ответил Большой.
— Конец связи.
Вот и поговорили. Ладно, хоть остальные у них целы и техника на ходу. Если бы с базой в лагере связь установить, всё легче было бы. Тут ведь после захвата БТР такая идея появилась, что нам совсем не надо в ту сторону прорываться. Ни переправа нам не нужна, ни мост через Волгу, при необходимости можем и так её пересечь: что у бронетранспортёра, что у «бардака» для такого заплыва мореходности за глаза хватит. А то ведь пойдём назад прежним маршрутом — можем и без башки остаться. Ждать нас там будут с радостью и надеждой, если засекут. Ладно, до этого тоже дожить надо, мы ещё до места не добрались, и никаких гарантий, что доберёмся. Даже если в канализацию снова полезем, рассчитывая на то, что там кутерьма затихла, толку никакого не будет — не знаю я, где нужный тоннель, а они все похожи. Сергеич только знал, да и то от конкретного места, от которого мы ушли. Всё, можно забыть.
Между тем на маленькой площади, куда приехали грузовик и бронетранспортёр с уголовниками, что-то происходило, и я снова взялся за бинокль. Несколько человек сгрудилось возле фонарного столба, кто-то размахивал руками, кто-то брыкался, а его держали. Затем мне показалось, что я наблюдаю сцену повешения — толпа расступилась, чьё-то тело оторвалось от земли и поднялось метра на полтора. Но затем я увидел, что верёвочная петля наброшена не на шею жертвы, а на вывернутые назад руки — человека в окровавленном камуфляже подняли на дыбу. В бинокль было видно его перекошенное от боли, окровавленное лицо, он дёргался и сучил ногами, но к нему почти сразу потеряли интерес. Подхватив с земли второго связанного, его потащили к столбу напротив.
— Ты гля, чего делают… — пробормотал Васька, тоже взявшийся за бинокль. — На корм оставили.
— В смысле? — не понял я.
— В прямом. Развесят и бросят, чтобы их потом мертвяки или морфы обожрали. Сам не понял, что ли?
— А ведь точно… — согласился я.
Действительно, не понял сразу. А они уже второго успели подвесить, тоже кричащего и дёргающегося, и потащили третьего вдаль по улице, к следующему столбу. Попутно подъехала ещё одна машина — обваренный решётками «зилок», из которого тоже вывалили с десяток радостных и вдохновенных зрителей экзекуции.
— Долго провисят? — спросил Васька. — Мертвяки ведь не сунутся, пока машины здесь.
— А они свалят, как мне кажется. Да увидим, нам тут ещё до темноты сидеть. Не фиг по свету через незнакомый город ломиться, влипнем. Засекут по-любому. Будем радио слушать, может, какие разговоры «атомщиков» выцепим, на связь выйдем. Располагайся.
Циммерман
28 мая, суббота, день
Как он ожидал, так всё и получилось. Уголовники оказались союзниками плохими и неверными и при первой возможности ударили в спину. Если бы его бойцы такого поворота событий не ожидали, всё могло закончиться плачевно, но проблем и так хватило. Семеро убитых, двенадцать человек раненых. Затем сообщение от нескольких оставшихся безопасников о том, что, кажется, изменили и «уроды». По крайней мере, гибель экипажа эсбэшной штабной машины списать на бандитов не получалось, да и указания поступили очень странные, похоже, что убитый Ерёменко, труп которого с пулей в голове нашли там же, где и тела остальных, командовал со стволом у головы.
Один «Выстрел» вырваться из города не смог, ему развалили движок из гранатомёта. Один «Водник», как раз штабной, вместе с «Тигром» Ерёменко, угнали «уроды», которые двинули в неизвестном направлении. Единственное, что смог сделать Циммерман, чтобы хоть как-то отомстить, — вызвал свой разведдозор, который искал базу Крамцова возле хлебозавода, и приказал ему перебить сопровождавших вертухаев, что те с радостью и исполнили — напряжение между этими частями отряда выросло до предела.
Заодно узнал новости — к старому блоку на дороге подтянулись военные из Нижнего, причём, судя по всему, серьёзными силами. Хорошо, что обнаружила их пешая разведка, отошедшая лесом, иначе могли быть проблемы. Похоже, что те решили оседлать единственную дорогу и захватить хлебозавод — на их месте Циммерман давно бы так сделал, хотя бы для того, чтобы не давать контингенту на броне беспрепятственно подходить к городским рубежам.
Затем Циммерман скомандовал отход. Уцелевшие эсбэшники не возражали, всё равно они остались без командования, погиб не только Ерёменко, но и его заместитель Седых, так что ответственности за выполнение поставленной задачи на них, по сути, не было никакой, а болтаться на враждебной территории и дальше, после того, как две трети их подразделения было выбито за последние дни, им уже не хотелось.
Колонна бронетехники рванула к скоплению из трёх кунгов, расположившихся на полянке неподалёку от окраины Горького-16. Именно оттуда глушили всю дальнюю связь из города и поддерживали таковую сами с Центром.
— Снимаемся, — скомандовал Циммер. — Пусть треплются с кем хотят, мы уходим.
Однако, понимая, что просто так, своей властью, этого делать нельзя, он всё же затребовал связь с Центром, какую ему быстро организовали. Вышел прямо на Салеева, как непосредственного командира, заявил:
— Задачу выполнить возможным не представляется. Ерёменко «двухсотый», Седых тоже, безопасников не осталось, все люди, каких Ерёменко набрал, разбежались, де ещё и его в расход пустили. Дурак был, короче.
— Что планируешь? — донеслось сквозь помехи.
— Отход всеми силами, — чётко ответил он. — Гоняться за этим самым аспирантом не смогу — территория враждебная, зэки с нами воюют, где тот находится, не знает никто. Нереально.
— Хорошо, будь на связи через пятнадцать минут. Свяжусь.
— Есть.
Циммер был уверен, что Салеев добьётся отвода сил. Тот был умным командиром, и именно военным, привыкшим планировать военные же операции, и чётко понимал, когда задача выполнимая превращается в бесперспективную и самоубийственную. Поэтому, ожидая следующего сеанса связи, он завис над картой, продолжая планировать отход. К радости его, командир надежд не обманул:
— Главный злой, но дал добро на отвод сил, — сказал Салеев. — Но чтобы от тебя польза была, отходи к Нижегородской ГЭС. Там опознайся, свяжись с майором Сидельниковым, окажешь им помощь. Там вроде как территориальный спор, делят саму плотину. Сидельников этот самый относится к группировке так называемых «кремлёвских», которые ресурс под себя берут. Командует «кремлёвскими» Рубцов, понял, кто такой?
— Представитель в федеральном округе?
— Именно. Приятель Главного. Они вроде как союзные отношения устанавливают, надо помочь. Там уже по нашей части, справишься.