Прорыв
Шрифт:
Боя как такового не получилось. Едва техника начала выкатываться из леса на перекрёсток У хлебозавода, где посреди асфальтового полотна красовалась большая воронка от фугаса, а сам асфальт был заляпан масляными пятнами, обитатели «крепости» банально обратились в бегство, причём бросили всю технику — другого пути отхода отсюда не было. Пушка с одной из БМП выпустила вслед несколько коротких очередей, завалив несколько убегающих, но погоню организовывать не стали — с обратной стороны хлебозавода находилось несколько дозоров от разведроты. Те тоже обстреляли убегающих, доложив о потерях
Затем одна колонна свернула на лесную дорогу и пошла к железной дороге, намереваясь её оседлать, а вторая втянулась на просторную территорию хлебозавода. Туда же заехали и «уазики».
— Здесь стоим, никуда не уходим, — решительно сказал Лёха после того, как группа лихо вывалилась из машин. — Зачистят — пойдём дальше.
Никто не возражал. Стояли и ждали до того момента, пока к ним не подошёл Белявский и не сказал:
— Разрешается гулять в пределах периметра. «Кашээмку» свою вон туда подгоняйте, где радисты разворачиваются, а остальные машины к цеху, рядом с грузовиками.
Каким-то образом Маша оказалась рядом с белобрысым старлеем, пока все остальные занимались расстановкой техники. Но никто не протестовал, все с уважением отнеслись. По ходу дела группе выделили жильё — огромный цех готовой продукции был уже переделан в нечто вроде казармы с четырёхместными кубриками, где проживали окопавшиеся здесь уголовники. Два таких кубрика выделили им, и Татьяна подумала, что наконец-то снова поспит на нормальной кровати. Это теперь тоже за роскошь было. Жаль только, что в одиночку.
— Пошли посмотрим, как здесь Крап устроился, — позвала её Аня, вернувшаяся из душевой.
На ней сейчас были пляжные тапочки, спортивные шорты и майка, вид самый что ни на есть домашний. Они уже научились ловить каждое мгновение, пригодное для того, чтобы побаловать себя минимумом комфорта. Короткие светлые волосы девушки влажно блестели, лицо раскраснелось. Они вообще с младшей из сестёр Дегтярёвых сблизились в последнее время, в основном вдвоём время и проводили.
— Тут что, горячая вода есть? — удивилась Татьяна.
— Ага, — кивнула Аня. — По графику, правда, но мне боец какой-то сказал, что здесь бойлерная на торфе хорошая и даже что-то вроде электростанции. Кстати, душевая общая, там пока девушка из военных на карауле, торопись.
— Везёт! — подскочила Татьяна. — Ань, дождись, я быстро!
— Давай.
Мгновенно переодевшись в спортивный костюм, Татьяна с полотенцем в руках метнулась по коридору, явно выложенному шершавой плиткой совсем недавно, даже запах сырой побелки ещё никуда не ушёл. У дверей стояла молодая женщина в военных штанах, но в тапочках и майке, с влажными волосами, которая махнула ей рукой и сказала:
— Торопись, а то мужики набегут.
— Спасибо!
Душевые кабинки были на удивление хороши, видать, разграбили склад дорогой сантехники. И вода была горячая настолько, что не добавь в неё холодной — и можно свариться. Татьяна с наслаждением вымылась и даже в кубрике вытащила из рюкзака запасной, свежий камуфляж, намереваясь постираться ближе к вечеру.
Пошли всё же не вдвоём, а всей компанией, да ещё и Белявским сопровождаемые в роли экскурсовода. Тот уже успел разобраться, где здесь что, поскольку отвечал за зачистку территории. В основном всё было понятно — Крап поселил себя в административный корпус, где для него строили и почти закончили роскошные апартаменты, и там же, судя по всему, должны были жить несколько его присных. Там же был и «штаб». Остальных бандитов селили в двух переоборудованных цехах. А в одном из складов была сооружена самая настоящая тюрьма, да ещё и с пыточной камерой. Из неё освободили несколько сильно покалеченных людей, взамен разместив пленных до того момента, как окончательно решат, что с ними делать.
Были ещё гражданские. В одном складе жили люди, объявившиеся заложниками из окрестных деревень. Заодно их здесь использовали как дешёвую рабочую силу. Ещё в одном здании был самый настоящий бордель, где содержалось десятка три молодых девок, тоже силой увезённых из сёл.
— Ещё деревни отбивать придётся, — пояснил Белявский. — Два взвода уже выдвинулись. Хочешь не хочешь, а всю территорию того самого Крапа под контроль брать придётся, иначе толку с нас…
В дальнем конце территории обнаружили решётчатый загон, который сейчас несколько бойцов засыпало какими-то едко пахнущими химикатами.
— Здесь Крап мутантов вырастил, которым заложников скармливали, — пояснил старлей. — Их постреляли, но вонь в этом углу такая, что без ОЗК с противогазом не сунешься. Вот и пытаемся бороться.
Действительно, тяжёлый запах мертвечины пробивался даже сквозь убойную концентрацию испарений хлорки. Поэтому задерживаться здесь не стали.
— Оружия много, — сказал Белявский, когда уже шли с «экскурсии» обратно. — Если надо, то можем поделиться. Но так, ничего сверхъестественного, всё с длительного хранения. Горючки много взяли, если что.
— Ну, заправиться не откажемся, а больше и не надо ничего, — сказал Лёха.
— Как знаете. Наше дело предложить.
Володя Большой
29 мая, воскресенье, утро
За утро произошло два заметных события. Совсем рано, едва начало светать, по просеке, возле которой они укрыли технику, прошла колонна машин. Тех самых новеньких «Выстрелов», «Водников», грузовиков с тентами, с кунгами, утыканными антеннами, наливников с бочками. Это шли те самые «фармкоровские», от которых и бегали. А вот грузовиков с теми маловнятными мужичками в простенькой военной форме, что таскались следом за «спецами», видно не было, видать, разошлись их пути-дороги.
— Куда это они, интересно? — прошептал глядящий из укрытия Санёк.
— Похоже, что всё, упустили Серого, — ответил Большой, мысленно перескочив через вероятность, что всё намного печальней.
— Да наверняка, — поспешно согласился механ.
Ночью из них так никто и не спал, и сейчас Большой с Саньком были в дозоре, а Шмель караулил технику и дежурил по связи. И именно он вызвал их примерно через час после того, как прошла колонна.
— Серый проявился, — объявил он. — Выйдет с утра оттуда, блатота ему с чего-то вдруг свободный проход даровала.