Прощальное эхо
Шрифт:
— Нет, ну ты представляешь, — говорила она, протирая стерильной салфеточкой стекла очков, — прямо на улице к ней подошел фотограф и предложил попробоваться в модельном агентстве «Ред Стар». Мы с отцом, конечно, сначала были против, но Люська сама захотела, и теперь вот нам сказали, что у нее очень хорошие перспективы…
— Ой, не знаю, не знаю, — качала головой ее собеседница. — Сейчас развелось так много сомнительных контор, можете сломать девчонку…
— Ну ты что? Какая же «Ред Стар» сомнительная контора? Да и потом, кто говорит, что она будет заниматься этим всю жизнь? — спорила Милютина.
Речь шла наверняка о дочери гинекологини, блондинистой девчонке с
— Кстати, какая у тебя красивая пациентка сидит, — собеседница Милютиной неожиданно, широким жестом сеятеля, указала в ее сторону. — Вот бы тебе спросить у нее, хотела бы она для себя избрать профессию манекенщицы?
— Мне у нее хочется спросить, — гинекологиня снова водрузила очки на нос, — почему она на весы не становится и почему на прошлой неделе анализ не сдала?
— А, ну все, не буду вам мешать, — соседка-врач поспешила к дверям, а Оксана, постаравшись придать своему лицу выражение полной невозмутимости, спокойно произнесла:
— Потому что я решила делать аборт…
Акушерка за столом на секунду оторвалась от своих бумажек и осуждающе вздохнула, а Милютина подвинула к себе ее карту и календарик.
— Долго думала? — спросила она наконец.
— Что? — не поняла Оксана.
— Я говорю: долго думала?.. Мы с тобой определили примерный срок двенадцать недель, но, судя по матке, там может быть и больше… И не надо мне говорить, что ты все считала. Знаю я таких счетоводов!.. Ребенок-то там уже с ушками и ножками, уже ручками шевелит и все чувствует. И вообще у нас аборты разрешены до двенадцати недель. До, а не после… Ты что, прямо сейчас бегом полетишь в операционную ложиться на стол?
— А хоть бы и так!
— Что значит «хоть бы и так»? — взвилась Милютина. — Наверное, с мужиком своим поссорилась? Как поссорилась, так и помиришься! Ребенок-то почему страдать должен?
— Я делаю аборт, чтобы никто не страдал, — Оксана провела дрожащей рукой по щеке и губам. — И вообще если вы не хотите дать мне направление, я пойду в любую платную клинику…
Колени ее мелко дрожали, как в школе перед вызовом к завучу, перед глазами почему-то возникали то растерянное лицо Андрея, то розовая грудь Клертона.
— Ладно, — гинекологиня еще раз взглянула на нее как на государственную преступницу и достала из пластмассовой подставки на столе какой-то бланк. — Я пишу тебе направление на УЗИ. Иди, уточняй срок, а дальше будем думать, что делать.
В том, как она швырнула ей через стол уже заполненную бумажку, было что-то даже более унизительное, чем в мгновенном взгляде, которым ее проводила гостиничная дежурная по этажу…
В кабинете ультразвука пожилой дядечка с остатками кудрей на макушке долго и тщательно смазывал Оксанин живот голубым гелем, потом подсел к экрану и начал водить от ребер вниз насадкой, похожей на душ с гибким шлангом. Ей было немного щекотно и тревожно. Врач что-то удовлетворенно мурлыкал себе под нос, то замирая
— Фотографию, так сказать, будущего ребенка хотите? — поинтересовался он, не отводя взгляд от экрана.
— Нет, — отозвалась она. — Да там все равно еще ничего не видно…
— Ну как хотите, — миролюбиво произнес врач. — Так, Тамара Васильевна, записывайте. Расположение плаценты нормальное… Количество вод нормальное… В полости матки один живой плод… Длина бедра…
Оксана слушала, прикрыв глаза, и молилась, чтобы все это скорее кончилось, чтобы к возвращению Тома позади были уже и больничная палата, и тяжелый запах крови, и туман в голове от наркоза. Все женщины сходятся на том, что это быстро забывается. Просто сначала кажется, что страшно… Этому ребенку вообще не суждено было появиться на свет, потому что по-настоящему его не хотели ни она, ни Андрей. Потемкину поначалу казалось занятным воображать себя отцом, чинно прогуливающимся с колясочкой по парку. А может быть, ему хотелось еще сильнее привязать ее к себе, сделать совсем беспомощной, похожей на ту тетку в плаще? Ведь не мог же он не понимать, не осознавать, что она слишком красива, чтобы всю жизнь просидеть на цепи возле мужа? У нее обязательно будет ребенок от Тома, а к нему — колыбелька с кружевным балдахином и добрейшая няня в белом фартуке. Когда наследник появится на свет, Клертон, наверное, опять расчувствуется до слез… Все правильно. Ребенок должен родиться от законного мужа. А Андрей?.. Пусть то, что произошло, останется самым счастливым и самым горьким воспоминанием о юности…
— Размеры плода примерно соответствуют сроку шестнадцать недель, — закончил доктор. Оксана подскочила на кушетке, да так, что внизу живота что-то остро и неприятно кольнуло.
— Как это шестнадцать недель? Вы уверены?
— Естес-стно! — Доктор так победно просвистел «с», что она похолодела. — Я, девушка, не первый год этим занимаюсь. Еще чуть-чуть, и можно будет определить, кто у вас: мальчик или девочка? Так что, милости просим, заходите.
— Да, — растерянно ответила Оксана, одновременно поднимаясь на ноги и вытирая живот краем собственной блузки. — Обязательно…
Она почти «на автопилоте» дошла до кабинета Милютиной, взобралась на кресло, оставив юбку и колготки с плавочками на стуле возле ширмы. Потом что-то машинально отвечала, с чем-то соглашалась. До ее сознания долетали только отдельные фразы о том, что ультразвук на ранних сроках обычно добавляет недельку или две, что все равно здесь никак не меньше четырнадцати, и что это уже три полных месяца. Что аборт делать нельзя, потому что она потом может никогда уже не родить. Что по идее сейчас надо подлечить шейку матки, а никак не ковыряться. И еще тысяча бесконечных «что»…
— Ольга Тимофеевна, — Оксана, приподняв голову, посмотрела на гинекологиню, все еще стоящую между ее раздвинутых ног, — скажите мне честно: вы все это говорите из врачебного долга, чтобы сохранить зарегистрированную беременность?
— Ох, и глупая ты, Плетнева! — Милютина стащила с руки резиновую перчатку. — Я это говорю ради тебя. Аборт тебе делать противопоказано категорически. Мало того, что это опасно, так ты еще и бесплодной останешься гарантированно… Нужна ты тогда будешь хоть нынешнему твоему мужику, хоть следующему? Ты подумай хорошенько!.. Нет, сейчас, конечно, кооперативов много развелось, и ты можешь найти врача, который сделает все, что ты хочешь, — только заплати, но что потом будет с твоей жизнью? А лично мне твоя беременность нужна, как рыбке зонтик. Вон вас сколько ходит с разными сроками! Я уже ни миомы, ни эрозии лечить не успеваю…