Прощальный взгляд
Шрифт:
— А вы не боитесь подвоха?
— Нет, это не в ее характере.
Мисс Коуэн удалилась. И почти тут же появилась землисто-серая миссис Шеперд. Мне показалось, что к ней уже никогда не вернется прежний цвет лица. Темные глаза ее стали огромными, словно расширились от ужаса.
— Мне очень жаль, что вы ранены, мистер Арчер.
— Ничего, заживет как на собаке. Вот с Рэнди нехорошо получилось.
— По Шеперду никто плакать не станет, — ответила она. — Я и полиции так сказала и вам то же скажу. И муж он был скверный, и отец, и
— Не слишком ли много скверного?
— Я знаю, о чем говорю, — голос ее звучал торжественно, — не знаю, убил он мисс Джин или нет, но с собственной дочерью он обошелся хуже некуда. Загубил ее жизнь и довел до смерти.
— Разве Рита умерла?
Услышав ее имя, она вздрогнула.
— Откуда вы знаете имя моей дочери?
— Слышал от кого-то. Кажется, от миссис Свейн.
— Миссис Свейн не любила Риту. Она ее винила во всем. А разве это дело? Ведь когда мистер Свейн стал ее обхаживать, она еще несовершеннолетняя была. А тут еще родной отец сводничал, брал у мистера Свейна деньги за дочку, — слова как из вулкана извергались бурным потоком, будто со смертью Шеперда в ней прорвался какой-то кратер.
— Рита уехала в Мексику со Свейном?
— Да.
— Она умерла там?
— Да, там.
— Откуда вам это известно, миссис Шеперд?
— Мне так сам мистер Свейн сказал. Шеперд приводил его ко мне, когда он вернулся из Мексики. Так вот он сказал тогда, что Рита умерла и похоронена в Гвадалахаре.
— У нее остались дети?
Взгляд ее было дрогнул, но она тут же взяла себя в руки и твердо посмотрела мне в глаза:
— Нет, у меня нет внуков.
— Кем вам приходится парень на той фотографии?
— На какой фотографии? — она изобразила удивление.
— Если хотите освежить память, фотография в моей куртке, в стенном шкафу.
Она посмотрела в сторону шкафа, а я сказал:
— На фотографии, которую Рэнди Шеперд украл из вашей комнаты.
На этот раз она искренне удивилась.
— Откуда вам это известно? Для чего вы копаетесь в наших семейных делах?
— Вы знаете для чего, миссис Шеперд. Я пытаюсь распутать одну историю, которая началась чуть не четверть века назад. Первого июля сорок пятого года.
Она моргнула. Но лицо ее тут же снова застыло.
— В этот день мистер Свейн ограбил банк мистера Роулинсона.
— Так ли было дело?
— А вам что рассказывали?
— Я наткнулся на кое-какие улики, говорящие в пользу другой версии. Вот тут-то я и начал сомневаться, а достались ли эти деньги Элдону Свейну?
— Кто, как не он, мог их взять?
— Да хотя бы ваша дочь Рита.
Она взорвалась, но далеко не так сильно, как я ожидал.
— Рите в сорок пятом шел семнадцатый год. Дети не грабят банков. Уж вы-то должны бы знать. Такое под силу только тому, кто в банке работает.
— Мистеру Роулинсону, например?
— Глупости говорите, и сами знаете.
— Просто мне захотелось проверить на вас эту догадку.
— Не надейтесь
— На какие средства он живет?
— Получает небольшую пенсию. У меня есть сбережения. Я долгое время работала санитаркой. Так мы и перебиваемся.
Это было похоже на правду. Во всяком случае, я поверил миссис Шеперд.
И она, уловив перемену в наших отношениях, стала смотреть на меня добрее.
— Бедняга, вам надо отдохнуть, — она участливо прикоснулась пальцами к моему забинтованному плечу, — зачем вам забивать голову такой ерундой? Разве вы не устали?
— Устал, — согласился я.
— Тогда почему бы вам не поспать. — Голос ее действовал усыпляюще. Она положила ладонь мне на лоб. — А я посижу тут около вас, если вы не против. Люблю больничный запах. Я ведь работала в этой самой больнице.
И она села в кресло, стоявшее между стенным шкафом и окном. Кресло застонало.
Я закрыл глаза и размеренно задышал. Однако спать я и не думал, а просто лежал с закрытыми глазами и прислушивался к миссис Шеперд. Она не двигалась с места. В окно врывался уличный шум: гудели автомобили, пересмешник настраивался на ночную серенаду. Но он все откладывая и откладывал свою песню, пока меня не охватило предчувствие, что вот-вот что-то произойдет. Я был взвинчен до предела.
Искусственная кожа кресла пискнула, ноги миссис Шеперд еле слышно зашлепали по линолеуму, потом щелкнула щеколда, заскрипела дверь.
Я открыл глаза — миссис Шеперд на месте не было. Очевидно, забралась в стенной шкаф. Вскоре дверца шкафа медленно приотворилась, оттуда боком вылезла миссис Шеперд с фотографией Ника. Она поднесла фотографию ближе к свету. Лицо ее выражало любовь и страдание.
Она взглянула на меня, увидела, что я лежу с открытыми глазами, не сказав ни слова, спрятала карточку под пальто и тихо вышла из комнаты.
Я не стал ее останавливать. В конце концов, фотография принадлежала ей. Я выключил свет и стал слушать пересмешника. Пересмешник теперь распевал во все горло, и я заснул под его трели. Мне снилось, что я Ник, а миссис Шеперд моя бабушка и она живет в саду, где щебечут птицы, в округе Контра-Коста.
Глава 31
Утром, когда я вкушал подмокший тост с пашотом, в палату вошел хирург-ординатор.
— Как себя чувствуете?
— Отлично, — соврал я, — но на вашем рационе сил не наберешь. Когда вы меня выпустите?
— Не надо торопиться. Я хочу, чтобы вы недельку отлежались.
— О неделе не может быть и речи.
— Я не настаиваю на том, чтобы вы здесь оставались. Регулярное питание, легкая гимнастика, чередующаяся с отдыхом, — вот что вам нужно, чтобы прийти в норму, и, разумеется, избегать драк.