Прощальный взгляд
Шрифт:
— Чего добивался старик?
— Денег вашего мужа, так же, как и все остальные.
— Кроме вас, конечно, — сказала она с издевкой.
— Да, кроме меня, — сказал я. — Деньги стоят слишком дорого.
Тратвелл принес воду в бумажном стаканчике и смотрел, как она пьет.
— Ну как, вы в состоянии предпринять небольшую поездку?
Она вздрогнула.
— Куда?
— В Смизерэмовскую клинику. Нам пора побеседовать с Ником.
Видно, ее эта перспектива нисколько не прельщала.
— Доктор Смизерэм не пустит
— Думаю, пустит. Вы мать Ника. Я его поверенный. Если доктор Смизерэм не пойдет нам навстречу, я к нему применю habeas corpus [12] .
И хотя Тратвелл явно брал ее на пушку, она перепугалась.
— Нет, нет, пожалуйста, ради бога, не надо. Я переговорю с доктором Смизерэмом.
Проходя мимо секретарши, я спросил ее, не вернулась ли Бетти из лаборатории. Оказалось, нет. Я попросил передать Бетти, что буду в клинике.
12
Предписание о представлении арестованного в суд для рассмотрения законности ареста (лат.).
Глава 35
Айрин Чалмерс отпустила Эмилио и втиснулась на переднее сиденье тратвелловского «кадиллака» между мной и адвокатом. Выйдя из машины, она направилась к больнице шаткой походкой, словно наркоманка. Тратвелл взял ее под руку и провел в приемную.
Мойра Смизерэм сидела за конторкой — точь-в-точь как в тот день, когда я увидел ее впервые. Мне показалось, с тех пор прошла целая вечность. Лицо ее постарело, помрачнело, а может, я стал лучше ее понимать — только и всего. Она перевела взгляд с Тратвелла на меня.
— Однако вы мне дали не слишком много времени.
— У нас его попросту больше нет.
— Нам необходимо переговорить с Ником, — сказал Тратвелл. — И миссис Чалмерс разделяет наше мнение.
— Вам придется обратиться за разрешением к доктору Смизерэму.
Мойра удалилась за мужем. Вскоре из внутренних покоев стремительно вышел свирепый Смизерэм; полы его белого халата развевались на ходу.
— А вас нелегко заставить капитулировать, — сказал он Тратвеллу.
— Меня вообще нельзя заставить капитулировать, старина. Мы приехали повидаться с Ником. И боюсь, вам не удастся нам помешать.
Повернувшись к Тратвеллу спиной, Смизерэм обратился к миссис Чалмерс:
— А вы как считаете?
— Пожалуй, вам лучше нас пропустить, доктор, — сказала она, не поднимая глаз.
— Значит, мистер Тратвелл снова стал вашим адвокатом?
— Да.
— Ну, а мистер Чалмерс, он поддержал ваше решение?
— Поддержит.
Смизерэм посмотрела на Айрин Чалмерс испытующе.
— Они на вас оказывают нажим, верно?
— Не тратьте зря времени, доктор, — сказал Тратвелл. — Мы хотим говорить не с вами, а с вашим пациентом.
Смизерэм не без труда сдержался:
— Хорошо.
Нас провели во внутренние покои, мы прошли коридором до второй двери. Она была заперта, и едва мы миновали ее, как ключ снова повернули в замке. За второй дверью открывалось отдельное крыло, комнат в восемь — десять. Первой от входа шла обитая войлоком комната, в которую помещали больных, пытавшихся покончить с собой. На войлочном полу сидела женщина и глядела сквозь толстую стеклянную дверь.
Ника поместили в комнате без дверей, представлявшей собой нечто среднее между спальней и гостиной. Ник сидел в кресле в ярком шерстяном халате. На коленях у него лежал раскрытый учебник, и по виду он был студент как студент. Заметив мать, он встал; на бледном лице резко выделялись горящие черные глаза. Темные очки лежали рядом на письменном столе.
— Здравствуй, мама, здравствуйте, мистер Тратвелл. — Взгляд его скользнул по нашим лицам, ни на ком не задержавшись. — А где папа? Где Бетти?
— Мы пришли не в гости, — сказал Тратвелл, — хоть и рады тебя видеть, Ник. Нам надо задать тебе кое-какие вопросы.
— Будьте предельно кратки, — сказал Смизерэм. — Садитесь, Ник.
Мойра взяла у него книгу, заложила закладкой и отошла к мужу; тот встал у порога. Айрин Чалмерс расположилась во втором кресле, мы с Тратвеллом устроились напротив Ника на односпальной кровати.
— Приступлю прямо к делу, — сказал Тратвелл. — Почти пятнадцать лет назад, еще ребенком, вы застрелили человека у железнодорожных складов.
Ник поднял на Смизерэма глаза и сказал тихо и горько:
— Так вы ему рассказали?
— Нет, — сказал Смизерэм.
— Вы взяли на себя непомерную ответственность, решив не предавать этот инцидент гласности, — обратился Тратвелл к доктору.
— Знаю. Но я защищал интересы восьмилетнего мальчика, над которым нависла угроза аутизма [13] . В человеческих отношениях далеко не всегда приходится руководствоваться законами. Но даже если исходить из законов, убийство это можно квалифицировать как оправданное, или непреднамеренное.
13
Один из симптомов шизофрении.
— Я приехал не для того, чтобы спорить с вами об этике или юриспруденции, доктор, — сказал Тратвелл устало.
— Тогда не извращайте моих намерений.
— А они, разумеется, чисты, как горные снега.
Доктор всей своей массой надвинулся на Тратвелла. Мойра схватила его за локоть.
— Расскажите мне об этом выстреле у путей. Он произошел случайно? — снова обратился Тратвелл к Нику.
— Не знаю.
— Тогда просто расскажите мне все как было. И прежде всего, как вы попали на склады?