Прощание с кошмаром
Шрифт:
— Айн момент, — прервал его Свидерко. — Что за машина была? Марка какая?
— «Жигуль». Не новая, не такая, как эта. На «копейку» вроде смахивала, белая или бежевая… Как вошь, я ж говорю.
— Первая модель «Жигулей»?
— Ну, может; не первая, а третья, пятая… Хрен ее знает — фары круглые, тупорылая такая, старая, в общем, не как эта ваша, — бомж отмахнулся, — По глазам вижу — щас про номер спросите. Не видал я номера! Что я, филин, в ночи цифирь углядывать?
— Лунища же светила, — фыркнул Свидерко. —Ладно, папаша, не помнишь номера — Бог с тобой А в машине еще кто-то был?
— Был. Был. Двое, точнее, трое их всего было. Один остался — мухи его вон уже облепили. А те двое утекли, как нас увидали, — вмешался снова Барсуков. — Этот, ну, который убивал-то потом… Ну, в общем, он назад сиганул —
— Выходит. Наблюдательный ты, — одобрил его Колосов, перейдя на «ты» — «вы» эти челкаши даже не знали что такое. — Потом ничего у убитого не брали?
— Да что мы, звери, что ли? Как увидели, как он, — давай только Бог ноги. К Трифонычу побегли на бойлерную, во-он в том доме. Он потом сам и до телефона побег вам звонить… Вы вот что, товарищи-господа-начальники, нас уж тут все насчет опознания пытают. Ни-ни — поняли? Никаких опознаний. Мы энтого и видели всего минуту-две. Молодой вроде, в черное одет, а уж какой с лица — не запомнили, да рази до того было?
— Эти наши ханыга их и спугнули, — подытожил Свидерко, когда свидетелей под конвоем бдительного лейтенантика позвали к прокурорскому следователю, крайне недовольному, что их «опрашивают какие-то посторонние лица». — Парень, как и те, наши и ваши, убит ударом ножа. На этот раз в горло. Ударили, видно, в самый тот момент, как он вышел из машины. Там кровь на траве. Если он был действительно сильно пьян, даже и сопротивляться-то не мог. Потом, когда он упал, его перевернули лицом вниз. Эксперт описал механизм нанесения последующих повреждений. Перед тем как начинать его разделывать, с него сняли кожаную куртку и свитер. В такую-то жару так утеплился! Ну, узбек же, они привыкли там у себя… Мда… Вещи рядом с телом валялись, они бросили все, как есть. Там, кстати, и документы были…
— А деньги там были? — спросил Колосов.
— В кармане брюк стольник с мелочью. Пил не на свои, на чужие, правильно ты думаешь. — Свидерко глянул на коллегу. — Могли и специально напоить, чтоб потом легче справиться. Слушай, а разве им Коран пить разрешает? Впрочем, Коран дома, а тут… Ему не успели отчленить голову. Только готовились: на шее трупа на затылочной части глубокий поперечный разрез длиной около восьми сантиметров. Словно каким-то острым широким лезвием сначала наметку сделали. Мышцы рассечены, вены, эксперт говорит, что позвоночный столб не затронут, не успели…
— Что-нибудь еще найдено на месте? — спросил Колосов.
— Только смазанные фрагменты протектора. Стандарт, никаких особых примет. Следы действительно принадлежат «Жигулям», модель наши в лаборатории определят, так что… Эхма, да что это пока дает? Что же это, Никита, у нас получается-то, а? Два параноика, что ли, буйных в союз объединились?
Колосов не отвечал, перебирая в уме скудные данные: светлые «Жигули» неопределенной модели, старые. Потерпевший снова с Востока. Почему их так привлекает этот тип? Это какой-то особый фетиш или это отчего-то очень важно для них — вот такой внешний вид жертвы — восточный? И еще одна деталь: нападение снова совершено у воды. И вьетнамцев, и того беднягу с Юго-Запада находили одних у лесного ручья, второго у пруда. Кощеевского корейца убили на шоссе возле оврага, пытаясь потом спрятать труп в трубе для сточных вод. И здесь вон рядом водоем — яма… Что это? Простое совпадение или же… Далее, чем занимался этот Рахмон Рахмонов в Москве? Из пяти жертв — один ранее судимый, двое полулегальных иммигрантов-торговцев, один даже наркокурьер. А этот кем был? Ну да это можно установить на этот раз почти точно… Но зачем им, этим ублюдкам, их головы? Что это за дикая охота за скальпами при луне? Кто же они, те двое из бежевых «Жигулей», пассажир и водитель — сдвинутые с катушек маньяки? Сразу вот так оба синхронно на одном пунктике сдвинутые? Объединившиеся ради одной цели? А что, разве такого не бывало — два маньяка? Редко, но… Правда, серийный убийца такого полета — чаще всего закомплексованный одиночка. Но в криминальной практике встречались и такие вот «двойняшки». Правда, не в нашей стае, как говаривал старина Киплинг, однако…
Колосов понуро смотрел себе под ноги: итак, свершившийся уже факт — случаи нападений начинают учащаться. А это значит.., либо у этих полоумных наступил
— Ждать нового жмурика, Никита, — вот что нам, кажется, остается, — эхом, словно угадав его печальные мысли, откликнулся Свидерко. — И где он всплывет — у нас ли, у вас ли… Объект посягательств у них одинаков в каждом случае: приезжие с Востока. Причем такие, к которым сторожа, даже если б мы очень хотели, приставить все равно бы не смогли. Приезжие — перекати-поле, кого и не хватится никто. Хрен знает почему, но только азиатов они отчего-то и уважают… Может, обиженные какие? Мстят за какие-то грехи на межнациональной? Только этого нам туг не хватало! А надо и эту версию проверять. Тут, глядишь, и фээсбэшники еще подключатся… Сейчас тело в морг повезут. Не хочешь лично на затылочную рану взглянуть?
12
НАРЦИСС И ЕГО БРАТ
Такими он их еще никогда не видел. Было половина пятого утра, когда они вернулись домой: Белогуров слышал, как стукнула входная дверь. Он поднялся с постели, спустился в холл-прихожую, позаботившись сначала о том, чтобы двери спальни были плотно закрыты — не хватало еще, чтобы Лекс проснулась.
В эту ночь он, честно говоря, почти не сомкнул глаз. Женька и Егор уехали около полуночи, и он ждал их — сидел в гостиной, тупо глядя сначала в телевизор, потом просто на абажур лампы, и пил коньяк. Хмурая Лекс бесцельно слонялась по дому. Ее мучило очередное недомогание, а в эти дни она, по ее словам, чувствовала, «словно ее поезд переехал». Будь она в форме, он бы сразу забрал ее в постель, забылся лучше ею, а не глушил бы как заведенный робот, рюмку за рюмкой, напряженно прислушиваясь — тормозит ли в переулке у их дома машина, не возвращаются ли Дивиторские с очередным…
Спать он поплелся лишь тогда, когда почувствовал, что коньяк переполняет его до краев, плещется внутри, как теплое полноводное озеро. Лекс уже сопела, видела седьмые сны. Раскинулась на кровати, раскрылась. Он не позволял ей спать в ночных рубашках, любил чувствовать у себя под боком это нежное тело, эту пухлую мяконькую плоть, шелковистую кожу. Но сейчас по причине своих девичьих проблем Лекс напялила на себя смешные панталоны. Они придавали ее сонному облику что-то клоунское и непристойное. Он прикрыл девочку простыней, отодвинулся на самый край кровати. Спал тревожно и плохо. А потом очнулся, заслышав шум в прихожей.
Первое, что его насторожило, когда он увидел Дивиторских, — шальные, испуганные глаза Егора. Парень был в той, выездной (как он ее называл) одежде, он Молча и стремительно прошел по коридору и заперся в ванной. Белогуров услышал, как его рвет над раковиной. Так уже бывало: у Егора был слабый желудок. Его тошнило и выворачивало наизнанку от страха с тех самых пор, как с ним произошел тот несчастный случай на арене. Потом за дверью ванной загудела вода. Его брат, это Создание, как звал его Белогуров, напротив, был вял и медлителен. Даже как-то чересчур медлителен. Предварительно постелив на пол прихожей пластиковый чехол (такие чехлы теперь постоянно висели в прихожей в шкафу-купе), он начал неторопливо разоблачаться до плавок. Потом сложил все вещи на полу горкой и закатал в пластик. Выполнения вот такого странного ритуала по возвращении жестко требовал с него сам Белогуров. Хотя Чучельник и работает на месте всегда очень чисто, но были случаи, когда на его выездной одежде оставались следы крови. Однажды он даже замарал ею обивку кресла в гостиной. С тех пор Белогуров не пускал его в таком виде дальше прихожей — пока не разденется и все за собой не уберет.
Сброшенную одежду, а иногда и обувь (если она была не особо запачкана), срочно стирали в машине. Если же отстирать ее было уже невозможно, то ее на следующий же день вместе с прочим мусором и отходами вывозили в пакетах куда-нибудь за Кольцевую и тщательно закапывали. Белогуров лично настоял на таком железном порядке: экономить на барахле не стоило, ибо в случае чего непредвиденного экономия могла дорого им обойтись.
Белогуров смотрел на кучу тряпок у ног Создания. Кроме этого узла, должен быть еще один — пластиковый черный пакет, специальная, непромокаемая тара… Но на полу больше ничего не было.