Прощание славянки
Шрифт:
— Да, эту историю знает в Метрополии каждый. А что, если я скажу, что все это неправда?
Воцарилась мертвая тишина. Даже Лида, на чьи коренные представления о мире Бен так бесцеремонно покушался, не смогла ничего возразить.
— Мы с тобой работали в терминале импортных товаров, так? А видела ли ты экспортный терминал?
— Нет, он засекречен.
— Общалась ли ты когда-нибудь с существами, которые там работали? Тоже нет? Это потому, что такого объекта не существует.
— А как же экспорт концентрата? Тогда откуда у правительства деньги?
— Какой экспорт?! Какого концентрата?! Эх, я не могу — святая простота… Ничего этого нет, не существует, есть только выдумки для легковерных дурачков.
— Но тогда откуда…
— Есть
— В Швейцарии? В оффшорах? — поинтересовался Максим Евгеньевич с легкой улыбкой.
— Подробностей не знаю. Но в последние годы воровали с размахом, по-нашему. Денежки выводили прямиком за границу…
— Не иначе, как планировали там с ними воссоединиться.
— Ага. Представьте себе их разочарование. Кто их пустит в Европу таких-то?! Тут уж никакая пластическая хирургия не поможет. Видно, нужно было случиться настоящей катастрофе, чтобы у людей в головах… виноват, в мозгах все на место встало. «Северяне братством живы», — это задолго до нас придумали. Не будем их осуждать, они давно все искупили. В конце концов, эти деньги пошли на обустройство и поддержание хозяйства Метрополии. Только вот пришлось им придумать эту дурацкую сказочку про концентрат… Ибо одно дело, что про воровство многие догадываются, и совсем другое — признаться в этом вслух.
— Вы хотите сказать, что в вашем городе все построено на лжи и обмане?
— Нет, ложь это неподходящее слово, это не то! В Метрополии все нереально. Имеют место такие вещи, которые в нормальной жизни невозможны, а вполне обычные предметы, скажем, зеркало или велосипед, там ни за что не найти. Конечно, без обмана не обошлось, но как было сказать правду? Как сказать, что наш город не столица, не главный, он просто один? Если бы людям сообщили, что они одни безвозвратно превратились в мутантов, по городу прокатилась бы волна суицидов, а оставшиеся в живых впали бы в депрессию. Нет, отцы-основатели Метрополии нашли правильные слова. Я хорошо помню то время. Люди… Простите, существа, совсем недавно пережившие жуткую трагедию, воспряли духом, всеми овладел энтузиазм. Построить невиданный подземный город, наладить жизнь… Эх, кабы так и было… И я тоже приободрился вместе со всеми. Работали мы тогда как проклятые. Одно меня безмерно огорчало — Лидия. После того, как ее нашли, она год не разговаривала, спала под кроватью как волчонок. Боялась всех, оно и понятно. Я пытался навещать ее, но она пугалась еще больше.
— Прости, я не знала, — прошептала Лида.
— Простите, это вам, наверное, неинтересно. Поначалу отцы города тратили деньги, не скупясь. Поскольку Северный Океан к тому времени все позже покрывался ледяным панцирем, осенью, когда тьма уже почти одолевала свет, в порт Города приходили иностранные транспорты. Они везли к нам продовольствие, топливо, генераторы, разнообразную технику и оборудование. А обратно они уходили порожняком. Это было золотое время Метрополии — из сырых темных тоннелей и системы подземных бункеров она превратилась в город с нормальной инфраструктурой. Вся транспортная система, электрика, коммуникации — все из того времени. Закупались лифты, мебель, отделочные материалы.
— А ты сам-то откуда про деньги узнал? — поинтересовался Максим, беспардонно прервав милый сердцу Бена поток воспоминаний.
— Так у нас город маленький. Мужики в сауне по пьяни проболтались.
— Но ведь в Метрополии потребление алкоголя строго…
— Лида, не позорься!
— Ой, поняла, поняла.
— Видимо, в то время основатели города еще верили, что в Метрополии удастся наладить какое-нибудь собственное производство, торговать… — продолжил свой рассказ Бен. — Но все мечты пошли прахом: слишком маленький социум, плюс удаленность от крупных промышленных районов. Удаленность, — повторил Бен, словно смакуя само слово, — наше величайшее проклятие. Все бизнес-проекты городского руководства оказались нежизнеспособны, город просто не смог жить в отрыве от своего прямого предназначения — быть перевалочным портом река-море. Конечно, почти все жители Метрополии работают, без дела никто не сидит. Но сейчас город занимается лишь обслуживанием собственных нужд: печет хлеб из привозной муки, шьет одежду из импортных тканей, регулирует мощность немецких генераторов, работающих на норвежском топливе. Пусть, в свое время ребята натырили не стесняясь, но все подходит к концу. С каждым годом мы закупали товара все меньше и меньше. Обследуя склад, я обнаружил, что в последний завоз пришло только продовольствие, топливо и… еще один ящик.
— Да, это так, — подтвердила Лидия. — Я лично приводила в порядок накладные.
— Так вот, один из контейнеров показался мне подозрительным. Вроде бы, ничего особенного, но я заподозрил, что маркировка на нем перекрашена. Я новую-то растворителем смыл… — повисла пауза.
— Ну?!
— Зарин. Как я думаю, на крайний случай. Те, кто основал Метрополию — крепкие мужики, не тряпки…
— Да что ж это… — ужаснулась Лида.
— Не надо судить поспешно. Уцелевшим жителям Города они подарили двадцать лет жизни. Кстати сказать, вся история Метрополии это пример того, как богатства недр могут прокормить ораву народа, если распорядиться ими по-честному. Но что будет, когда все запасы иссякнут?
— Они должны были обратиться за помощью! Пусть не ради себя, но ради всех, ради Метрополии.
— Обратиться к людям? Но мы не люди. Захотят ли южане нам помочь? И каково это, появиться перед людьми в таком виде? В этом теле? Никто из вас меня понять не сможет.
Лида сжалась в кресле. Она на миг представила себе будущее Метрополии, когда подойдут к концу продукты, закончится топливо и остановятся электрогенераторы. А вслед за ними встанут лифты, конвейеры, погаснет свет, выйдут из строя системы водоснабжения и вентиляции… Бен, казалось, читал ее мысли как открытую книгу:
— Чем медленно умирать от нехватки воздуха в полной темноте, не проще ли все покончить… разом? Систему вентиляции подземного города вполне можно использовать как орудие массового уничтожения, нужно только подать в нее отравляющее вещество. Но лично я не собирался сидеть и ждать, пока нас потравят, как клопов.
— И в поход ты заранее собрался. А то я все не могла взять в толк…
— А то! — довольно хмыкнул Бен.
Одна страшная картина сменилась перед внутренним оком Лидии другой, еще более ужасающей: тысячи бездыханных тел, которые даже некому будет похоронить. Офисные клерки, повалившиеся на столы поверх недописанных отчетов, повара в белых куртках, электрики, уборщики и даже недалекие городские кумушки, которых смерть настигла за столиком в кафе.
— По-вашему, мы что, совсем не люди? — насупился Максим. — Уж не оставим в беде наших братьев… по разуму.
— В таком случае действовать нужно быстро…
По мере того, как Бен рассказывал, Максим все сильнее и сильнее подавался вперед, вцепившись руками в подлокотники кресла.
— У вас, насколько я понимаю, два пути, — спокойно продолжал Бен. — Один — действовать прямо сейчас, пока не стал Енисей, пока не слишком поздно. Ехать туда, стучать в ворота, предлагать помощь, пытаться договориться. Как-никак, все они в прошлом люди русские. Да русские, нерусские — не важно. Гарантировать Метрополии доставку необходимых грузов под финансовые гарантии Республики. Но вы, конечно, можете этого и не делать, просто подождать год или два. Затем вы войдете в город. Убирать разложившиеся трупы — работа страшная, грязная, но вполне выполнимая. Вы все отчистите, продезинфицируете, перезапустите генераторы… И ключ от Арктики, считай, у вас в кармане. Заодно будет пресечена на корню ужасная мутация Homo Sapiens. Вот ты, Максим, меня давеча спрашивал, что я собираюсь дальше делать. Я пока не ответил. Мне нужно понять, что вы собираетесь предпринять, чтобы решить, жить мне дальше или нет.