Прощай, Ариана Ваэджа!
Шрифт:
Представлялось, что этой затянувшейся черной бездне не будет конца и края и она станет началом тяжелой вечности, которая накроет с головой и упрячет где-то там, «у черта на куличках», где никто и никогда не найдет. И поэтому... особенно странным показалось вовремя наступившее... утро, с привычными запахами — печеного хлеба и жареного кофе из чайной, звуками — цоканьем копыт по каменной мостовой и криками возчика, зазывающего постояльцев гостиницы.
Кто-то тихонько постучался:
— Николай Петрович, откройте... — голос практиканта Сиротина, реального человека и, более того, участника экспедиции, возвращал Арбенина на грешную землю, на которую он уже и не думал попасть.
Пока шел до двери, чтобы открыть задвижку, промелькнула мысль: «А было ли все это со мной или просто приснилось?»
— Что случилось, Богдан?
— Павел Ильич вызывает!
— Хорошо! Сейчас оденусь и спущусь.
Застежка на летних туфлях выскальзывала из рук, но не от волнения, а от хронической усталости — единственного результата бессонной черной ночи. А вот тяжести на душе уже не было, словно хищный ветер вымел весь негатив. «Боже, да что же это? — думал он, затягивая застежку. — Вчера я так переволновался... Преступления не совершил, никого не обидел, а с чувством вины... всю ночь промучился... Так нельзя! Нельзя жить... иллюзиями!»
О некоторых событиях, которые произошли в тот день и в последующие двое суток, скорее всего, я расскажу позже — всему свое время, а сейчас — о самых узловых, о тех, которые стали местом пересечения новых дорог, открывшихся перед участниками экспедиции. И предысторией этого стало предложение местного публициста Федора Алексеевича Потапенко прервать изучение окрестностей Перми и выехать к нему на родину — в Чердынь.
***
Уездный город встретил их неброской первозданной красотой старинных зданий, в первую очередь деревянных, а потом уже — каменных, и церквей, возвышающихся на высоких мысах знаменитой Колвы. В этой красоте, как в лике северной княжны, одновременно уживались и величие, и холодность, надменность. Чувствовалась близость гор, от которых тянет холодом, угрюмой тоской и непостижимостью вечности. Однако, до Уральского хребта было довольно далековато, а вот на Полюдов камень, в сторону поселка Вижаиха (от автора: ныне город Красновишерск) открывался панорамный вид. Долина, заросшая лесом, простиралась почти до горизонта и упиралась в гору, закрывающую этот горизонт невысокими горбами. И был этот Полюдов камень почти всегда в дымке, словно припудренный, с налетом какой-то тайны, особенно после дождя и в утреннем тумане.
— Ну, как вам наши места? Чувствуете, какой пьянящий воздух? — публицист Потапенко готов был потирать ладони от удовольствия. — Вот, это и есть наш Полюдов камень! Его вершина, если разглядеть вблизи, тоже заросла лесом... словно затянута в зеленый меховой чехол... И лишь острые скальные выходы... остаются «лысыми».
На краю небольшой возвышенности, откуда хорошо просматривались и улицы Чердыни, и, правда, частично, окрестности города, стояли все участники экспедиции без исключения, в том числе — и Арбенин.
— Федор Алексеевич, вы так поэтически рассказываете... — не сдержался Богдан Сиротин. — А почему называете гору камнем?
— Поэтически, потому что с любовью... Я ведь очень много публикаций уже сделал по родному краю. А что камень... Исстари так повелось... И никто не нарушает традиций! Кстати, насчет «исстари»... Места эти славятся не только девственной красотой, но и легендарным прошлым. Знаете, сколько легенд ходит об этом древнем кряже?
— Что-то вроде читали... — вставил свое слово биолог Борисов.
— Так вот... — словно не заметил его реплики Потапенко, — жил когда-то на заставе богатырь по имени Полюд... Был он не только силен, но и смел... А прославился навечно, положив свою голову за родную землю. Увидел он однажды, что подбирается рать несметная с востока... и идет прямо на Чердынь. Без промедления успел добежать до заставы и предупредить о нападении, а сам... вернулся назад и начал неравную борьбу. Долго бился с вогуло-татарскими захватчиками из... Сибирского ханства князя Кихека, пока не положил свою жизнь на этом поле брани... А в это время его земляки успели укрепить свои позиции и подготовиться к осаде...
— Красивая легенда... — полушепотом произнес Богдан, словно боясь разбудить крепкий сон великана.
— И знаете, ведь даже след великана остался!
— Как? — удивился Богдан.
— А вот так! До сих пор сохранилось углубление в камне, очень напоминающее отпечаток гигантской стопы! И называют его «след великана». Это одна из достопримечательностей этих мест. Хотите посмотреть?
— Конечно! — практикант Сиротин не отходил от местного публициста.
— Так что — легенда это или быль...... — глубоко вздохнул публицист. — И таких сказов — много! Есть о том, как два друга, богатыри Полюд и Ветлан, полюбили красавицу Вишеру и решили сразиться за нее. Пять дней и ночей бросали друг в друга... камни, пока сами не окаменели... И превратились они в горы, которым дали такие же имена, а красавица Вишера... стала рекой.
Потапенко замолчал и посмотрел вниз. Исследователи стояли на берегу, а прямо под ногами текла спокойная водная гладь, заполонившая подаренное матушкой-природой широкое русло с излучинами и песчаными отмелями.
— Это наша родимая красавица Колва! Вон там есть небольшая дельта... здесь впадает в нее Чердынка, наша мдадшенькая... — уже более жизнерадостным тоном произнес он. — Пойдемте дальше, очень хочу показать вам два холма... Вообще-то их... семь, как и положено городу с мировым именем — Риму, Москве, но эти два как раз по нашей теме...
— Да, Чердынь стоит... на семи холмах! Так что... заслужила звание... исторической столицы Перми Великой! — воскликнул геоморфолог Сибирцев.
— Вы бывали в этих местах? — спросил Потапенко.
— Совсем давно... — смутился тот, словно не хотел о чем-то вспоминать.
Оказывается, Чердынь начиналась на Троицком холме, где и ныне видны остатки городища, которое наверняка стояло здесь в двенадцатом и тринадцатом веках, судя по находкам археологов. А они здесь раскопали осколки посуды и бронзовые шумящие подвески родановской культуры. Позже на месте городища появилась Чердынь с деревянной крепостью, обнесенная земляным валом. Этот вал даже сейчас отлично видно — настолько крепким и высоким его соорудили, а ведь... вручную.
— На этом холме нашли, кстати, и фигурки звериного стиля, — сказал Потапенко. — Так что имейте в виду... Да, и думаю, что пробы грунта нужно взять не только здесь... Забыл сказать, что у Полюдова камня очень интересный ландшафт... Есть там фрагменты и горной тундры, и... криволесий... Произрастают редкие аркто-альпийские виды растений, и даже... лиственный лес с примесью реликтовых деревьев... А какое пышное разнотравье! Одним словом, сочетание рельефов очень необычное...
— Федор Алексеевич, вы бы поподробнее рассказали о зверином стиле... — дождался паузы геоморфолог Сибирцев, его больше интересовала эта тема.