Прощай, Ариана Ваэджа!
Шрифт:
— Конечно, не буду, Федор Алексеевич, — Кондратьев смиренно сложил руки лодочкой, словно уже собирался давать клятву.
— Эх, откопать бы скелет такого слона! — задумчиво произнес Арбенин.
— Если где-то найдены кости, то, думаю, и до скелета недалеко! — оптимистически ответил Потапенко. — Не мы — так наши потомки раскопают, вот вспомните мое слово!
— Федор Алексеевич, — Арбенин так не хотел менять тему, — а вы ничего не сказали о таком необычном животном эпохи палеолита как... тигролев. Водился ли этот зверь здесь?
— Конечно! Как и
Незаметно за разговором, Потапов, Кондратьев и Арбенин медленно двигались вокруг холма. И вот, почти обогнув его, когда уже приближались к южной стороне, довольно пологой, в отличие от восточной, услышали возглас биолога Борисова:
— Господа, смотрите, что я нашел!
«Опять «ведьмины круги? — промелькнуло в голове у Арбенина. — Вечно он на что-то натыкается...»
Когда они втроем подошли к биологу, возле него уже собралась вся группа. Окружив Тихона Павловича, они внимательно разглядывали что-то очень маленькое, лежавшее на его ладони.
— Покажите же, что там у вас? — Павел Ильич слегка раздвинул круг, взяв под локоток практиканта Сиротина. — Богдан, дай пройти!
— Вот, смотрите, камешек вывалился, когда я скребком работал... Прямо от затвердевшего слоя почвы...
На его ладони лежал размером с ноготок нежно-зеленый камешек, и когда на него попадали лучи полуденного солнца, его шелковистый зеленый цвет казался нежно-голубым.
— Красивый! — выдохнул Павел Ильич.
— Явно драгоценный! Смотрите, как играют блики! А еще... он излучает какое-то тепло! А если и обработать, то тогда цены нет! — продолжал рекламировать свою находку биолог.
— Нет, не похоже, что драгоценный! — сделал заключение Скорожитовский, «правая рука» Кондратьева.
— Неужели это... — начал Арбенин, но потом передумал высказывать свою мысль.
— Нет уж, говорите, Николай Петрович, — зацепился за его фразу Леонтий Иванович. — Я вот, например, думаю, что этот камень не драгоценный, потому что у моей Натальи есть несколько украшений с топазом и аквамарином, и они более прозрачные... А этот — матовый... Так вы где-то видели такой камень?
— Да! В... минералогическом кабинете нашего университета...
— Неужели? — в голосе пермского публициста Потапенко появилось крайнее удивление. — Да, я наслышан о том, что у вас очень богатая коллекция камней... И что же, как он называется?
— Если не ошибаюсь, конечно, это... амазонит... Полудрагоценный поделочный камень. Из него делают самые разные ювелирные изделия — бусы, подвески, серьги, брошки... А еще — шкатулки, табакерки, вазы...
— Вы так прозаически говорите, Николай Петрович, — вставил реплику в паузу биолог Борисов. — Но, чувствую, знаете нечто такое...
— Какое? — переспросил Арбенин.
— Такое... мистическое... Почему камень назвали амазонитом, а? Его явно носили амазонки! Думаю, вы не просто так заглянули перед экспедицией в минералогический кабинет... Наверно, почитали какую-то литературу обо всех экспонатах? Или хотя бы о тех, которые... ну... очень интересны... — Тихон Павлович сделал заговорщическое лицо. А в его глазах светилось явное желание поднять как можно выше статус своей находки.
— Насчет легендарных амазонок есть расхожие версии...
— А лично вы склоняетесь к какой-нибудь? — не унимался любитель всего таинственного
Борисов.
— Конечно! У каждого человека, тем более — ученого, должна быть своя точка зрения. Так вот, очень интересно, что амазонит обнаружили при раскопках скифских курганов от Нижнего Дона до Южного Приуралья... Получается, что именно там, где, по преданию, и жили амазонки...
— Откуда вы об этом узнали? Читали труды Геродота? Или же Птолемея? Или Плиния? — пермский публицист Потапенко явно владел этим вопросом не хуже. — Ну же, не скрывайте от нас такую интересную информацию, Николай Петрович!
— Хорошо-хорошо, Федор Алексеевич! Согласно преданьям, амазонки, отправляясь на битву, украшали себя именно зелеными камешками... Об этом говорится в легендах, не я это придумал... Поэтому, думаю, и зеленому минералу дали такое название. Хотя... он ведь и не совсем зеленый...
— А я считаю, что амазонский камень был еще и раньше, до амазонок... — задумчиво добавил пермский публицист.
Арбенин молчал. Он окинул взглядом участников экспедиции и словно чего-то ждал. Кондратьев и Потапенко стояли рядом с ним и напротив биолога Борисова — центральной фигуры круга, за его спиной — геоморфолог Сибирцев, чуть дальше — практикант Сиротин, как его отодвинули, так и отошел в сторонку. «Правая рука» Скорожитовский присел на гладкий камень аккурат справа Кондратьева, надо же, такое совпадение! Солнце уже прошло более половины дуги, и площадка возле склона холма оказалась в тени. Слабый ветерок шелестел листвой деревьев, стоящих поодаль, словно перелистывал страницы древней книги. Мол, читайте и цените древние сказы, ну, а сила воображения никогда не покинет тех, кто попытается сделать устный пересказ истории, ставшей легендой.
— Вы, Федор Алексеевич, видимо, имеете в виду находки этого камня во время археологических раскопок? — после затянувшейся паузы, наконец, произнес Арбенин.
— Да, читал в журналах...
— Вы правы! На самом деле бусы, ритуальные амулеты, серьги и перстни из амазонита в серебряной оправе обнаружили в Египте... в гробнице Тутанхамона...
— Да что вы говорите! Вот вам и «поделочный камешек»! Так это наидревнейший самоцвет! — биолог Борисов не мог сдержать эмоций и крепко зажал свою находку в ладони.
— Только, скорее всего, в те времена называли камень по-другому, — закончил свою мысль Арбенин.
— Да, все это — пока лишь догадки, — заметил Кондратьев и на правах руководителя группы обратился к биологу Борисову:
— Тихон Павлович, давайте сюда ваш минерал, отдадим на экспертизу пермским... специалистам, а потом уж будем решать, что с ним делать дальше. Да, кстати, давно пора и пообедать... Подкрепимся как следует, затем закончим осмотр кургана и через пару часов двинемся в Дивную.