Прощай, Германия!
Шрифт:
«А хрен ему, перебьется! – решил рассерженный Эдуард. – Никакой северной глуши! Хватит с меня гор и пустыни!»
Но надо было что-то срочно говорить и доказывать, иначе и верно, загремишь в тундру к этим самым северным оленям!
– Товарищ полковник! Мне необходимо лечение в Военно-медицинской академии! – начал отнекиваться Громобоев. – Я записан в очередь. У меня последствия контузии и ранения, да еще был тепловой удар…. А в конце сентября у меня предварительный осмотр, на октябрь диспансеризация, в ноябре плановое лечение в стационаре.
– Удивляете вы меня, товарищ капитан. Такой молодой и уже косите
Эдуард понял, что его должность кому-то уже пообещали, потому начальник отдела кадров и недоволен, он-то все давно решил за него и распланировал.
– Справку медицинскую представите, любезнейший друг?
– Так точно! И могу приложить направление и выписной эпикриз из госпиталя. Все будет в полном порядке!
Полковник продолжал морщиться, словно страдал от зубной боли.
– Эх, не с того приступаете к службе, товарищ капитан! Службу надо начинать с трудностей!
Кровь хлынула в голову Громобоева, а сердце бешено заколотилось. Он даже шумно задышал, завелся, как хорошо отлаженный двигатель, с полоборота.
– Можно подумать, я с курорта к вам прибыл! Да у меня за плечами сорок две боевые операции! И я два года вовсе не в Крыму прохлаждался!
Эдик готов был наговорить еще кучу дерзостей, но полковник понял, что перегнул палку.
– Не шумите, товарищ капитан, спокойнее! Если вам требуется лечение, мы конечно же войдем в положение, но командование полагало, вам необходимо расти дальше. Поступить в академию, стать крупным начальником…. Негоже киснуть в укрепрайоне, – миролюбиво проворковал начальник.
Громобоев резко снизил тон и пробормотал:
– Я и не собираюсь киснуть, но здоровье тоже дорого. Здоровье дается лишь раз, его не купишь…
Полковник, нехотя соглашаясь, закивал:
– Конечно, конечно! Обследуйтесь, лечитесь, обоснуйтесь на новом месте, а потом посмотрим, что нам с вами дальше делать…
Глава 4
Личный враг генерала
Глава, в которой наш герой осваивается на новом месте, заводит себе друзей и приобретает влиятельных врагов.
Получив в штабе округа предписание, Эдуард отправился к новому месту службы в пулеметный полк. Размещался этот полк недалеко от города, добираться до него оказалось недолго, и Громобоеву стало понятно, почему его так активно пытались спровадить на Север: еще бы – эта должность была явно тепленьким местечком. Часть, расположенная рядом с Питером, в которой все подразделения неполного кадрового состава – это санаторий, а не служба! Конечно, есть и неудобства (как же без них), предстояло ежедневно добираться в часть с четырьмя-пятью пересадками на общественном транспорте по городу и пригороду: трамвай, метро, автобус, еще автобус, опять автобус, но это мелочи жизни. Такая ситуация должна быть временной, ведь когда-нибудь да выделят заслуженному ветерану квартиру в гарнизоне…
Впоследствии наш капитан изредка шиковал, опаздывая утром после ночных кутежей, и, зацепив мотор в городе, подкатывал к КПП на лихаче, на глазах изумленных сослуживцев, но быстро понял, что так жить нельзя, на капитанскую получку в такси не наездишься («наши люди на такси…» и так далее по цитате управдомши, героини любимой кинокомедии «Бриллиантовая рука»). Накладно! Ведь здесь, в России, офицеру не платили двойной оклад плюс чеки Внешпосылторга, поэтому следовало жить по средствам. Значит, автобус – лучший друг военного!
В первый день Эдик некоторое время метался в поисках полка – никто не знал, где именно находится этот военный поселок. Спешащие на работу граждане отправляли совсем в другое место, чаще к одноименной станции метро. Наконец Громобоев вспомнил, что сменщик майор Мураковский дал ему свой домашний адрес и там были написаны номера автобусов. Отыскал в бумажнике записку, но даже с ней проблема не решалась, саму остановку, откуда отправляются эти автобусы, еще предстояло найти!
В итоге, немного поплутав, капитан выбрался из города на пригородном ЛАЗе, благо дорогу подсказал майор-пехотинец. Сначала Эдуард почти час трясся в рычащем автобусе, потом пересел в другой, такой же старый и не менее скрипучий и трясучий драндулет ЛиАЗ. Примерно через два часа он очутился в глухом лесу (так ему на первый взгляд показалось), где в воздухе замечательно пахло молодой хвоей, а узкое шоссе терялось под зелеными лапами теснившихся к обочинам раскидистых елей.
Поселок с одной стороны граничил с густым хвойным лесом, с другой – его теснила березовая роща. Деревья торчали всюду и в самом поселке: между домов и вдоль дорожек росли ели, сосны, березки и осинки. Лес стоял кругом, и, казалось, разбросанные среди могучих стволов несколько пятиэтажных панельных коробок да с десяток одноэтажных бараков времен войны словно грибы выросли из земли. Чуть поодаль виднелось лоскутное садоводство с «фанерными» домиками на клочках земли.
«Надо бы и себе участок попросить, – подумал Эдуард и улыбнулся. – Заведу кусты смородины и малины, посажу огурчики и помидоры».
Капитан показал упитанному дежурному прапорщику предписание и прошел через калитку КПП в часть. Огляделся: асфальтированные подметенные дорожки, покрашенные в красный и белый цвета бордюры, подстриженная трава – все как обычно в Советской армии. Сразу за воротами на постаменте возвышалось свежевыкрашенное зеленой краской семидесятимиллиметровое орудие времен Великой Отечественной войны. Отлично сохранившийся раритет, что говорит о славной боевой истории пулеметного полка.
Далее за огромной раскидистой черемухой, накрывавшей своими ветвями пушку, и стоящими ровным рядом несколькими роскошными елями спряталось двухэтажное здание штаба, покрашенное в розоватый цвет, и по бокам плаца две трехэтажные темно-желтые казармы. Замыкал асфальтированный квадрат желтоватый корпус столовой. Цветовая гамма как в дурдоме…
«Надеюсь, что ошибаюсь», – подумал Эдуард.
Начальник политотдела отдельного полка губастый подполковник Орлович встретил Громобоева слащавой улыбкой на одутловатом лице, выразил восхищение подвигами, долго жал руку и с интересом расспрашивал о войне. На огонек по зову шефа сбежались политотдельцы. Эдик рассказал пару страшных историй, пару веселых, пару грустных, потом перешли к делам. Орлович спрашивал капитана об элементарных вещах, которые наш капитан, увы, не знал или знал, но забыл. Подполковник начал хмуриться, кручиниться и под конец беседы не выказывал никакого оптимизма в отношении прибытия нового подчиненного.