Прощай, принцесса
Шрифт:
Я жестом попросил жену Дельфоро замолчать, чтобы она не мешала мне слушать, о чем говорит Матос, а он тем временем продолжал:
— Нужно еще раз проникнуть в привратницкую и обыскать ее сверху донизу. Теперь нам известно, что за информация хранится на этих кассетах. Хуан передал все Лоле по телефону.
— Я сказала Хуану, что Тони был в доме Сараголы, и Хуан страшно занервничал, — заявила Лола. — В общем он рассказал мне все: признался, что его диктофон был включен, когда они беседовали с Сараголой. Что тот причастен к смерти Лидии.
— Да? Ну, это еще нужно доказать. В любом случае мы просто обязаны перетрясти
— Матос, помещение опечатано полицией. Тебя могут лишить адвокатской лицензии, и Хуана некому будет защищать. Слушай, нам надо поговорить, — теперь она обращалась ко мне, — это очень срочно. У тебя есть время?
— Сейчас?
— Да, прямо сейчас.
— Черт… Ну ладно, давай… Я надеюсь, это важно. Я страшно устал, мне ведь приходится очень рано подниматься. Почему бы тебе не сообщить мне все прямо здесь, не сходя с этого места, а? Завтра я чуть свет должен приниматься за работу. А вообще-то мне нужно присесть. Нога очень болит. Здесь есть одно заведение, что-то типа паба, называется «Орландо», на улице Больса. Они довольно поздно закрываются. Пойдем туда поболтаем, ладно?
— Только послушай! Вот здорово! Я всегда мечтала потусоваться с великим Тони Романо. — Лола очаровательно улыбнулась и взяла меня под руку. — Ну, так мы идем?
Когда-то кофейня «Орландо» считалась обыкновенной забегаловкой, где можно было относительно недорого поесть, но со временем разросшийся туристический бизнес превратил ее в дорогую закусочную. Кроме местоположения и близости к Пласа Майор, на ценах сильно сказывалось наличие напротив шикарного ресторана. В этот час «Орландо» обычно пустовал, в обоих маленьких полутемных залах практически не было посетителей. Лишь за самым дальним от нас столиком пристроилась парочка. Они сидели, сплетя руки, тесно прижавшись и периодически касаясь друг друга головами. В соседнем помещении шла игра в карты. Мягкая музыка лишь создавала приятный фон, что-то бразильское исполнялось вполголоса, так что иногда мы могли расслышать доносившиеся оттуда резкие выкрики картежников. Впрочем, к чести заведения надо сказать, что напитки там подавались отличные, столики содержались в образцовой чистоте, а обслуживающий персонал всегда был предупредителен к гостям. Но я слишком устал, чтобы оценить все это, да еще проклятая боль!
И я отчетливо понимал, что страдаю не только из-за того, что меня избили.
— Привет, Тони! — широко улыбнулся Матиас, сын хозяина. — Ты пришел сыграть партию?
— Нет, Матиас. Мы с друзьями просто посидим немного, хорошо? Вы еще не закрываетесь?
— Похоже, нет, игра в самом разгаре. Тебе как обычно?
— Да, все как всегда.
— И я хочу джин-тоник а ля Тони Романо, — попросила Лола и, улыбнувшись, уточнила: — С лимоном и всем прочим, что там положено.
Матос заказал кофе с молоком.
— Сейчас принесу, — ответил Матиас и пошел к бару.
Девушка за дальним столиком прижала ногу к ноге своего спутника. Было довольно темно, но я разглядел, что она очень молода. Она склоняла ему на плечо голову с черными густыми волосами. Мужчина был гораздо старше, в очках и с заметной лысиной. Девушка говорила: «Поехали к тебе, давай, поехали наконец». Мужчина в ответ согласно кивал головой. Я достал пачку «Дукадос», вытащил
— Ты куришь, Лола?
— Что? Нет… То есть да… две или три в день. — Она сделала неопределенный жест рукой и взяла сигарету. Потом начала курить, посасывая кончик, словно бы сигарета была шоколадной.
Матос все это время беззастенчиво наблюдал за парочкой. Потом обернулся к нам и тихо сказал:
— Типичный адюльтер. Вы заметили? Этот дядька в два раза ее старше.
Лола прикрыла лицо рукой и скосила глаза в сторону дальнего столика. Она была более деликатна. Вновь повернувшись к нам, она так же негромко сказала:
— А я не понимаю, в чем, собственно, проблема, Матос? Любовник в отцы ей годится, ну и что? Хуан вон тоже меня сильно старше. Тебя в этом что-то не устраивает? — Лола резко дернула головой.
Я отвел взгляд. Казалось, для этих двоих никого больше не существует, они не отдавали себе отчета в том, что привлекли наше внимание и, возможно, разбередили чувство одиночества.
От нечего делать я чиркал зажигалкой Zippo, которую жена Дельфоро оставила на столе.
— Ты приводил Хуана в этот бар, Тони? — спросила Лола.
— Да, по-моему, пару раз было. Но Хуан стал большим мальчиком и теперь ходит в другие бары. Ты думаешь, все, что сделал Хуан, он выполнял под мою диктовку?
— Зачем ты так говоришь? Какая глупость! — огрызнулась она.
Я поднял зажигалку на раскрытой ладони и сунул ей под нос.
— Она лежала в кабинете Хуана, так? Похоже, это именно она.
— Да, это зажигалка Хуана. Тебе нравится? Хочешь, подарю? Честно! Я редко ей пользуюсь.
— Нет, спасибо. У меня есть своя, она принадлежала моему отцу.
— Нет, ты подумай, я правда хочу тебе ее подарить, — настаивала Лола.
Я помотал головой. Матиас принес наш заказ, поставил стаканы и чашку на стол.
— Если вам еще что-то нужно, скажите сейчас. Я пойду туда, где играют.
— Спасибо, Матиас, этого достаточно.
— Ты пришел сюда играть, Тони? — поинтересовалась Лола.
Тут вмешался Матос:
— Он специализируется на проигрышах.
Но Матиас сказал:
— Нет, Тони нравится покер, а там сейчас идет партия в мус. [28]
Парень удалился, а Лола взяла в руку стакан и звякнула им о мой.
— За нас, Тони… И за свободу Хуана.
Подняв свой джин-тоник, я выпил глоток. Матос внимательно наблюдал за нами. Я решил, что обязан говорить спокойно, чтобы скрыть переполнявшие меня бешенство и разочарование.
Наконец собравшись с духом, я начал:
— Я совсем недавно разговаривал с вором, что проник в ваш дом, Лола. Его схватили, и он уже во всем признался. — Я поглядел на Матоса, который смотрел на меня, широко раскрыв глаза. — Его зовут Гомис, Лоренцо Гомис. Он работал с бандой румын, они грабили жилища богачей. Парень все мне рассказал. Ты слышал, Матос? Все!
28
Мус— испанская карточная игра.