Прощения не ждут
Шрифт:
— Я не умею этого делать, да к тому же уже поздно. Тот, кого ты встретила на оленьей тропе, может быть отцом ребенка?
— Может.
— А Джо?
При звуке этого имени Эвиан содрогнулась.
— Тоже.
— Он знает?
— Он очень редко заходит ко мне, и я делала все, чтобы он не заметил. А остальные… не обратили внимания.
— Тебе никого не жаль, — заметила Зана, — никого, кроме себя.
— Разве ты кого-то жалеешь? Не ты ли сделала Иверса хозяином этих мест?!
— Тогда у меня
— Пойми, — взмолилась Эвиан, — если это ребенок Кларенса, мой… муж возненавидит его, а если это порождение Иверса, тогда его возненавижу я!
— Смирись, — жестко произнесла Зана. — Я знаю, смириться порой бывает труднее, чем восстать, хотя люди думают наоборот.
— И жди?! — Эвиан почти кричала. — Ты велела мне ждать, и я дождалась… чего?! Это все равно что показать сидящему в темнице свет и тут же выжечь ему глаза!
Индианка молчала.
— Скажи, — бессильно промолвила Эвиан, протянув руки и словно пытаясь что-то поймать, — Кларенс жив? Если да, я согласна терпеть и дальше.
Зана долго смотрела в огонь, из которого ветер, казалось, вырывал куски пламени, потом ответила:
— Он жив. И ему дана определенная сила, только он может направить ее не туда, куда надо. И это причинит ему большие неприятности.
За долгое время Эвиан привыкла выхватывать из речи старухи только то, что хотела услышать.
— Мы встретимся?!
— Второй раз ты повстречаешь свою судьбу на другой дороге, той, что сделана из железа. Ее построили маленькие желтолицые люди. У них было гораздо больше выносливости, чем у белых, которые привыкли хвастаться своей силой.
— Когда это случится?
Зана пожала плечами.
— Я не управляю временем. Быстрее всего оно проходит во сне, так что ложись и спи. Главное проснуться именно тогда, когда нужно.
С этими словами индианка уложила девушку на оленьи шкуры и ими же укрыла ее. А потом долго сидела у входа, дымя своей трубкой и глядя на звезды над головой.
Хотя Эвиан проснулась рано, ей показалось, что она никогда еще так хорошо не спала. На вершинах гор лежал белоснежный туман, а сами они напоминали средневековые замки. В лесу было тихо. Прошлогоднюю траву покрывали белые кристаллики инея, которые вскоре растопит солнце, уже позолотившее верхушки елей. Хотя зима отчаянно боролась с весной, ее время прошло.
Оттого что в воздухе не было ни малейшего ветерка, дым от разведенного Заной костра поднимался вверх прямой струей. Старуха заварила в котелке какие-то травы. Эвиан подумала, что напиток будет горьким, но он отдавал приятной кислинкой и свежестью.
Едва она успела пригубить напиток, как Зана привстала со своих шкур и понюхала воздух.
— Что? — встрепенулась Эвиан.
— Говорят, волк способен учуять запах стали капкана, а красная белка распознает отравленную приманку с нескольких шагов, — пробормотала Зана.
Молодая женщина все поняла.
— Сюда едет Иверс!
Она вскочила, намереваясь броситься в лес, но индианка схватила ее за руку.
— Тебе некуда бежать! Не бойся. Иди в хижину. А главное запомни: все, что я скажу, я скажу лишь для него! Ты будешь вправе сама распорядиться тем, что имеешь.
Соскочив с коня, Джозеф Иверс бросился к хижине, на ходу расшвыривая какие-то предметы. Его лицо выглядело спокойным, глаза смотрели настороженно и зорко, и вместе с тем он вел себя, как безумный. Сокрушил деревянные рамки, на которые Зана натягивала шкуры, а потом в ярости подступился к ней самой.
— Ты снова ее укрываешь?!
— Я не имею привычки прогонять тех, кто пришел ко мне в гости, — сухо произнесла старуха.
— Где она?
Эвиан появилась на пороге хижины. Ее лицо было бледным, почти восковым, под глазами лежали тени, а тонкие руки были перевиты голубыми венами. Она стояла перед ним в одном платье, и Иверс наконец заметил то, что должен был увидеть уже давно.
— Ты!.. — он схватил ее за запястье и притянул к себе. — Так ты еще и…
Его лицо оказалось очень близко, но Эвиан даже не вздрогнула.
Джозеф занес ногу, намереваясь нанести удар в живот своей жены, но между ним и женщиной встала Зана.
По сравнению с Иверсом и даже с Эвиан она казалась удивительно маленькой, но от нее исходила странная сила.
— Ты хочешь уничтожить свою собственную плоть?
— Она не моя!
— Разве я когда-нибудь обманывала тебя?
Его лицо исказилось.
— Все предсказанное тобой обернулось полным дерьмом!
— Я могу рассказать людям о том, что случится в их жизни, но я не в силах угадать, принесут ли эти события счастье или несчастье. Ты хотел эту девушку и получил. Ты желал иметь сына, и у тебя будет сын. Просто ты слишком много грешил, Джо, потому река твоей жизни не может быть светлой и чистой.
— С каких это пор ты заговорила о грехе!
— Для меня не существует греха, — невозмутимо ответила индианка, — но ведь именно так говорит ваш Бог.
Джозеф забрал Эвиан на ранчо, не сказав ей ни слова и не причинив физического вреда. Хотя она не стала пользоваться большей свободой, но что-то словно отпустило ее внутри, она получила силы для нового ожидания.
Иногда она видела в окно Надин, на губах которой играла легкая улыбка, а лицо выражало, на первый взгляд, скрытую, а на самом деле хорошо заметную радость. Казалось, молодая женщина прислушивается к чему-то, чего другим ощутить не дано.
С ней самой все было совсем не так, потому, когда однажды Надин подняла голову и встретилась с ней глазами, Эвиан быстро задернула занавеску.