Прощёное воскресенье
Шрифт:
— Достал гада! — выдохнул Родион.
Рядом, у самых ног иноходца, цукнула в лед пуля. И со скалы пришел едва слышный звук вы - с грела.
— К берегу!
Еще одна пуля торкнула в лед, совсем близко с иноходцем.
«Целок, Ваше Благородие!» — успел подивиться Родион. У поворота начали стрелять.
— За мной! — скомандовал Родион.
Меіров через сто он увидел разведчиков. Они уже совсем не прятались. Фрол, держа в поводу своего жеребца, ругал отрывистым, сердитым голосом сутулого бойца в
— Тебе пороть надогь, козел дойный! Почему команде не подчиняешься?! Таки вольные скоро мертвыми стают!
— Все целы? — спросил Родион.
— Да, вот лошадь сгубил добрую. Одна лошадка на все их зимовье. Приказал ему — к берегу! Он, башка курья, воротиі ь коня задумал. Получила животина пулю, — Фрол покачал головой. — Кто зачинат таких, умом слабых?!
Тут Родион заметил в ивняке судорожно дергающуюся лошадку и узкую полоску крови на снегу. Лошадь и вправду оказалась хорошей, было о чем жалеть.
— Сколько их? — кивнул Родион в сторону скалы.
— Трое. Одного ты заранил.
— Хорошо себе — заранил?! — покраснел Родион. — Кулем свалился!
— Заранил! — повторил Фрол. — Полз он, я тоже стрелил.
— Скажешь — добил?!
— Мазал. За ряжом укрылся. Офицерье.
— Возьми моих бойцов. Лошадку освежуйте. Покладите в сани, где арестованные. Они пущай прогуляюгся, и іы, герой, с ними. Не покараулят нас офицеры?
— Поди спроси, — ответил Фрол. — Которого ты цапнул, боле не вояка. Но поглядеть надо: не ровен час кго стрельнет вдогонку.
Фрол полошел к раненой лошадке, вынул из деревянного чехла охотничий нож. Левой рукой потрепал живоі ное по холке. Лошадь скосила на человека влажные г лаза. Он взял в горсі ь ее настороженное ухо, и еще немного они смотрели друг на друга. Фрол потянул ухо вверх, коротким ударом полоснул по горлу. Кровь рванулась на волю с ворчливым шумом Лошадь засучила ногами, ломая мерзлый ивняк, торопливо отталкиваясь от своей прошлой жизни, словно хотела поскорей из нее убежать..
— Обснимай, ІІогудин!
Фрол вы г ер нож о снег. На лошадь не смотрит Пар от кровавой лужи поднимается и плавает вровень с его лицом. Оно совершенно спокойно, только глаза погасшие: жалко животину.
— Поезжай без горя, Родион Николаич, — сказал он. — Им сейчас не до нас. Может, бойца возьмешь?
— Сам постерегусь. Батюр пусть скалу смотрит.
Иноходец легко развернулся, косясь в сторону мертвой лошади, пошел мелкой рысью, чуть приседая под седоком. Фортов смотрел вслед Родиону, и тот почувствовал взгляд, обернулся. Махнул рукой:
— Скоро будем!
Он проскакал половину пуги, когда за своротом услыхал нарастающий топот копы і.
Родион осадил коня, едва успел выхва і и і ь мау- Jер, как на него выскочил всадник.
— Хромых! —
Белобрысый боец со всех сил тянет на себя повод, сверкающий на солнце медными украшениями. Конь его идет боком, колотя по льду копытами, и никак не желает останавливаться.
— Беда! — кричит Хромых. На какое-то мгновение человек и лошадь становятся похожими оскалом крупных зубов.
«Неужели искупление пришло?! — колыхнулась в душе тревога. — Господи, ужель во всем ошибся?!»
— Стой! Стой! — Родион ловит правой рукой узду. — Не шароборь шибко! Коня задергал! Что стряслось?!
Всадник звучно глотнул воздух, кричит, словно их разделяет не одна сажень:
— Жена ваша, имя запамятовал рожать надумала! Прям сейчас будут!
— Тебя никак черт ушиб?!
— Комиссар послал, — осторожно признается Хромых. И продолжает уже с жаром, комкая от сострадания губы:-Мочи у ней нету, товарищ командир, криком исходит. Слушать не можно! Она кричит, а мне чудится — помрет жена ваша!
Родион наконец все осознал до конца. Спина покрылась потом. Он облизал губы и увидел себя в немигающих глазах бойца особого отряда: маленького, с приплюснутой головой и широченным ртом.
— Этого нельзя делать, Хромых! — приказал он. — Она же дитя порешит, стерва. Ишь, чо надумала?! Пущай терпит!
Боец испуганно кивает, но говорит не в согласии с командиром:
— Терпеть не можно. Умрут иначе.
— Потерпит!
Боец успокоился и сказал:
— Она же не в собственной охоте кричит. Нутром крик выходиі Доктор сказал…
— Арестант мою жену лапает?!
Родион оттолкнул морду коня Хромых и полоснул плеткой по крупу иноходца. Черт понесся как ветер в извилистом русле реки. Весь высте лился над припорошенным снегом льдом. Родиону казалось, что еще можно поспеть, исправить. Плетка с бешеной силой гуляла по черным бокам жеребца.
Он доскакал. Увидел чье-то лицо с дурковатой улыбкой. Но не опознал, проехал мимо, туда, где под однобоко разросшейся лиственницей горел костер. Вокруг костра столпились люди без верхней одежды. Только офицер стоял в измятой, испачканной смолой шинели, грея над пламенем связанные руки.
«За спиной вязать надо, вояки!»-подумал Родион и увидел возок, на манер балагана покрытый зипунами и полушубками.
«Там он в возке. Щупат, зараза! — Родион проглотил слюну. — Чо делать-то?!»
— Николаич! — окликнул его Снегирев.
Родион повернулся на голос, спросил с обидой:
— Зачем это? Кто позволил ему?!
– Время приспело. И тебя по времени родили. От природы куда денешься?
Родион никак не мог понять: чему он радуется, этот студент, скрытый интеллигентишка. И что хорошего в том, что его бабу щупает враг? Он же-по морде, а потом той же рукой…