Прошу актеров повторить убийство
Шрифт:
— Вы что ищете?
— Я хотел бы поговорить с Франеком Ремишевским. Он здесь?
— А по какому делу?
— Да есть у меня к нему одно дельце. — Зентек снова вытащил из кармана свой жетон.
— Милиция?
— Милиция.
— Что вам снова от него нужно?
Она не казалась испуганной, только сердитой. Зентек не знал — на милицию или на Франека.
— Пока ничего не нужно. Я хочу с ним поговорить по одному делу. Он дома?
— Спит.
— Так разбудите его. Я подожду здесь.
Она оглянулась.
— Войдите.
Повернулась и первая вошла из коридора в темную комнату. Франек Ремишевский спал под грязным толстым одеялом, но сразу же открыл глаза, услышав в коридоре шаги. Он сел на кровать и быстрыми темными глазами внимательно взглянул на вошедшего.
— Из милиции, — сказала женщина. — Хочет поговорить с тобой.
Франек кивнул головой.
— Хорошо. Пусть мама уйдет.
Она вышла, но перед этим подняла со стула разбросанную одежду сына. Зентек сел.
— Ну? — сказал Тучка. — Я спал…
— Но не со вчерашнего вечера, правда?
— Наверное, нет. Кто бы столько мог выдержать в постели?
— Вот именно. Дело простое. Я хотел бы узнать, что вы делали сегодня, Ремишевский?
— Ничего не делал.
— Прекрасное занятие. Но расскажите мне поминутно это ваше ничегонеделанье: где были, с кем разговаривали, кого встречали, все.
— За весь день?
— Ну хотя бы между шестью и десятью утра.
— Это уже лучше. А о чем идет речь?
— О том, чтобы вы точно припомнили, что делали сегодня между шестью и десятью утра.
— Это я уже слышал. Но зачем это вам нужно?
— Хотим это знать.
— Но человек не должен сразу вам все выкладывать.
— Не должен. Мы можем поговорить позднее в Главной комендатуре. Только не знаю, будет ли вам удобнее спать там под арестом. Таких одеял у нас там нет.
— Я ничего плохого не сделал. Что вы меня пугаете арестом?
— Я вас не пугаю, Ремишевский. Хотите — говорите, нет — нет. Машина ждет.
— Могу и поехать, — Ремишевский пожал плечами. — Ничего вы мне не сделаете. И нечего меня пугать. Впрочем, покажите мне удостоверение. Без этого я не поеду.
— Очень разумно.
Капитан вынул удостоверение и подал ему. Франек медленно прочитал то, что было там написано, шевеля губами, и повернулся к Зентеку.
— Так вы капитан из Главной комендатуры?
— Как видите.
— Но, клянусь Богом, я ничего плохого не сделал!
— В жизни или сегодня утром?
Франек откинулся на подушку.
— Что случилось?
— Это я вас спрашиваю.
— Не понимаю. Но раз вы хотите знать, то пожалуйста. Не будем упрямиться. В половине седьмого я заглянул в «Савой» выпить кружечку пива. Вы, наверное, хотите узнать, где я был до этого?
— Не хочу.
— Не хотите?
— Нет. Я хочу знать, что вы делали сегодня между семью и десятью утра. Не больше.
— Ну хорошо. — Франек пожал плечами. — Я заглянул в «Савой» выпить кружечку пивка, а потом вышел и прогулялся по городу.
— Один?
— Один.
— Без всякой причины? Только затем, чтобы пройтись?
Франек подозрительно посмотрел на него, потом усмехнулся.
— Это законом не карается.
— Что не карается законом?
— Вы знаете что.
— Нет, не знаю. Зато знаю, что карается. У меня нет времени, Ремишевский. Одевайтесь и пойдемте. Там в комендатуре мы с вами обстоятельно поговорим. Заранее могу вам сказать, что мы найдем достаточно материала, чтобы вас продержать все лето.
— Никого нельзя держать без санкции прокурора.
— Мне рассказывал один прокурор, что вы снитесь ему по ночам, как барышне жених. Жить без вас не может. Он очень обрадуется, когда мы вас ему покажем.
— Пошел за одной бабенкой, которая завтракала в «Савое».
— И долго вы за ней ходили?
Смуглое красивое лицо Франека еще раз осветила улыбка. Это была не слишком приятная улыбка, но Зентека в этот момент интересовало совсем другое.
— Часа три. Сам не знаю, что это на меня нашло. Она была старше меня и не так, чтоб очень. Но я увязался за ней.
— И что-нибудь из этого вышло?
— Да что вы! Ничего. — Франек еще раз усмехнулся, полез под подушку и вынул оттуда пачку сигарет. Он протянул их Зентеку, но тот качнул головой, отказываясь. Тогда он сам закурил и глубоко затянулся. — Я заговаривал с ней пару раз. Она постоянно меня отшивала, а под конец сказала, что позовет милиционера. Их как раз было двое недалеко, поэтому я смылся.
— А она?
— Села в такси.
Зентек вынул из кармана бумажник, а оттуда фотографию.
— Это она?
Франек наклонился.
— Да. — Он поднял на капитана глаза. — Так речь была не обо мне, а о ней?
Зентек ничего не отвечал. Он забрал фотографию и положил ее обратно в бумажник.
— Сколько могло быть времени, когда она села в такси?
— Может быть, без четверти десять, а, может быть, немного больше. Но нет, немного больше, потому что в половине одиннадцатого у меня была встреча с одним типом в «Савое», а я пришел за несколько минут раньше, чем он.
— Как же могло случиться, что вы за ней отправились, Ремишевский? Сами же говорите, что она была старше вас.