Прошу актеров повторить убийство
Шрифт:
Он замолчал. Какое-то время они смотрели прямо друг другу в глаза.
— Хорошо, — сказала Анна. — Я скажу ей, что вы были здесь и что она должна поехать с вами.
— Благодарю вас.
Он попрощался и вышел. Анна осталась одна. Она вернулась в комнату и уселась на тахту. Сидела долго, совершенно неподвижно, глядя в окно на кусочек голубого неба над крышей противоположного дома. Звонок в дверь прозвучал хрипло. Анна встала, поправила волосы и пошла открывать. Но это был не капитан Зентек, хотя она надеялась, что
На пороге стояла Марыся, а за ней Хенрик Шульц, увешанный завернутыми в бумагу свертками и сверточками.
Анна отошла на шаг и молча впустила их. Когда они были уже в комнате, Марыся уселась на тахту и глубоко вздохнула.
— Кошмар! — взволнованно сказала она. — Я вынуждена купить все эти траурные вещи, ты понимаешь? Это ужасно, но иначе нельзя. Он не сделал мне ничего плохого, а на похоронах будут его коллеги и весь институт.
— Конечно, — сказала Анна. — Здесь был человек из милиции.
— Снова?
— Да. Он был очень вежлив, но хочет, чтобы ты поехала с ним сегодня вечером в Закопане.
— Как это? Ведь послезавтра похороны Романа.
— Он хочет, чтобы ты поехала с ним на один день. Послезавтра утром вы вернетесь.
Шульц, который до сих пор молчал, внезапно подал голос:
— В Закопане? Почему в Закопане? Он что, с ума сошел?
Мария медленно встала и покачала головой.
— Ничего не понимаю. Я должна поехать с этим капитаном милиции?
— Да. Он заказал уже места в спальном вагоне. Из того, что он рассказал мне, вытекает, что он хочет до конца проверить алиби всех. По-моему, он хочет устроить тебе очную ставку с этими твоими приятелями и узнать, каким поездом ты выехала, во сколько и так далее.
— Боже, он и в самом деле думает, что кто-то из нас мог?..
— Он для того и существует, чтобы так думать, — мягко сказал Шульц. — Трудно требовать от милиции, чтобы ее сотрудники обладали сверхделикатностью чувств. Они никогда бы ничего не раскрыли, не используя всех возможных способов и комбинаций для того, чтобы найти правду. Думаю, что мы не должны ставить им в этом никаких преград. Чем быстрее они со всем этим покончат, тем лучше. Впрочем, этот тип производят впечатление достаточно приличного человека. Он вежлив и в меру интеллигентен. Чего еще можно требовать от милиционера? А то, что он исполнительный, так это его профессия.
— Наверное, — Мария вздохнула. — Как мне все это уже надоело. Может быть, ты прав, Хенек. Если они этого хотят, я поеду и сделаю все, что они от меня ждут.
Анна подошла к ней и положила руку ей на плечо.
Мария повернула к ней голову. Сестра ничего не сказала.
— Что? — спросила Мария. — Что ты хочешь сказать?
— Послушай… Ты… ты уверена, что твое алиби выглядит именно так, как ты сказала?
— Не понимаю…
Анна молчала. Неожиданно Мария протянула руки и прижала ее к себе.
— Ах ты, моя глупышка! —
Анна разразилась плачем.
— О Боже, Боже, Боже! Как бы я хотела, чтобы все это было уже позади!
— Тихо, дорогая, тихо! Хенрик, оставь нас одних сейчас, хорошо? Аня, дорогая моя. Все хорошо и будет хорошо, вот увидишь. Неужели ты в самом деле подумала, что это я его убила?
Плача, Анна кивнула головой. Потом подняла на сестру счастливые, заплаканные глаза.
— Как я рада! — радостно сказала она, как будто они не говорили все это время об умершем человеке, как будто уже не помнила, что полчаса назад сама призналась в совершении преступления, как будто на свете не существовало ничего, кроме ее чувств. — Как я рада!
Она вытерла слезы.
— Ты большая глупышка! — повторила Мария.
Анна схватила ее за руку.
— Обещай мне, что ты поедешь с ним сегодня! Ты должна это сделать. Обязательно. Он еще будет звонить.
И как будто слова ее обладали какой-то магической силой, телефон зазвонил.
Мария подошла к нему.
— Алло! А, это вы? Да, она передала мне. Что? Разумеется поеду, раз это необходимо. Да. Буду. До свидания.
Она повесила трубку.
— Это был он, правда?
— Да. Он будет ждать меня у выхода на перрон в половине одиннадцатого. А послезавтра утром мы вернемся.
Глава тринадцатая
— Хорошо, — Зентек просмотрел содержимое чемодана, а потом закрыл его. — Вы запаковали все, о чем я просил?
— Так точно, гражданин капитан. Жилет, коньяк, карту.
— А там все готово?
— Я проверял. Все приготовлено.
— А где мой ключ?
— В чемодане, гражданин капитан.
— Хорошо. Спасибо. Скажите полковнику, что послезавтра и вернусь.
— Еще какие будут приказания?
— Что же еще? Разве еще недостаточно того, что у нас есть покойник, но нет убийцы? У всех прекрасные, железные алиби. Словом, милиция в стране чудес!
— Хорошо. Я передам это шефу. Он будет очень доволен.
— Жилет, ключи, коньяк, карта… — повторил Зентек. — Нет, ничего не забыли.
Он пожал руку молодого хорунжего, взял чемоданчик и вышел.
И из комендатуры поехал прямо домой.
Малгожата уже ждала его с ужином. Когда они поели, она встала и, вынимая из шкафа чистые рубашки, спросила:
— Когда ты вернешься? Только говори правду. Тебе всегда кажется, что выезд будет короткий, а потом все затягивается.
— Это не моя вина, дорогая моя барышня, что убийцы не являются к нам с букетами цветов и машинописным текстом в трех экземплярах, где содержится подробная и собственноручно написанная версия преступления. Не знаю почему, но мне с этим еще не приходилось встречаться.