Просроченное завтра
Шрифт:
— Лена, ты это все серьезно затеяла? — повернул он голову в ее сторону. — Есть шанс, что ты просто его пошлешь и мы забудем это недоразумение?
Алена опустила телефон на стол, испугавшись, что разобьет его обо что-нибудь или даже просто сожмет голыми руками.
— Дима, у меня другой. Я его люблю. Я не хочу жить с тобой.
— Тебе было со мной плохо?
— Нет, я не буду тебе врать. Просто у меня не получилось его забыть. А у него — меня. Так вышло. Извини. В этом нет твоей вины.
— Лена, я не откажусь от Степы, не надейся. Я не отпущу
— Почему ты так уверен, что суд будет на твоей стороне?
— А ты разве не понимаешь? Степка — гражданин Америки. Россия — страна воров ака бизнесменов. Ни один американский судья в здравом уме не присудит ребенка матери, сбежавшей обратно в Россию к вору. И даже если бы я точно не знал, что такое Россия, ты должна понимать, что нельзя жить на две страны, а я не отдам свою половину времени с сыном ни за что. Язык, друзья, школа… Неужели тебе плевать на ребенка? Из-за какого-то мужика? У тебя точно гормоны взбесились!
— Дима, замолчи.
Он вскинул голову и поднялся:
— Я могу помолчать. Только что это изменит? Ты одумаешься? Неужели тебе приятнее отдать деньги лоеру, вместо того чтобы потратить их на сына? Неужели какой-то мужик может быть дороже ребенка? Лена, Степа… Степа проснулся и зовет маму…
Алена рванула в детскую.
— Лена, — Дима стоял на пороге, подперев плечом дверной косяк, и глядел на жену и сына, полулежащих в кресле-качалке. — Ты ему нужна. Но не больше, чем я. Молоко не делает тебя особенной.
Он вышел и прикрыл дверь.
Глава 34 "Между двух миров"
— Димка, а ты что тут делаешь?
Дима обернулся от машины, из багажника которой только что вытащил сидячую коляску.
— Место встречи изменить нельзя, — он протянул Юре руку в знак приветствия. — Своих проводил?
Они стояли на крытой парковке международного аэропорта Сан-Франциско.
— Апрель, что ты хочешь! А у тебя Ленка опять в Питере, что ли, была?
Дима кивнул и разложил коляску.
— Не надоело быть сингл-фазер? — усмехнулся муж бывшей совладелицы онлайн- магазина.
Дима тоже усмехнулся:
— Привык. В маркетинге и по два месяца командировки бывают, а она на две недели летает. Иногда на одну.
— У меня чувство, что каждый месяц.
— Почти. Ладно, я пошел. Давай!
Дима открыл заднюю дверь Хонды-Пилот и расстегнул ремни бустера. Степашина голова свалилась прямо ему в руки. Он осторожно вытащил сына из машины и уложил в коляску. Пришлось подогнуть ноги, таким длинным он стал. Но на руках спать плохо, а это как раз дневной сон — собьешь, вечером не уложишь. И так он плохо засыпает: все крутится, ищет в кровати маму. Потом уткнется ему в спину и спит. Пару раз за ночь проснется. Зубы снова лезут, лекарство не особо помогает. Приходится закусить губу и гладить, гладить малыша, пока тот не заснет.
Дима глянул в телефон: доехал слишком быстро. Теперь полчаса ходить по аэропорту — надо выбрать дорожку подле лифта. Там не так шумно, народу меньше. И можно посмотреть на самолеты, если Степашка проснется раньше времени. Сам Дима самолеты ненавидел — нет, наверное, ненависть не то слово, слишком сильное. Они просто заставляли его нервничать. Довольно-таки ощутимо. Сам он за последние три года летал только пару раз — командировки в Европу. В России он не был. Мать приезжала пару раз к ним погостить с месяц. И теща была в гостях один раз. Ну и шурин завалился как-то на пару дней с концертами. Они с Леной всем мило улыбались, спали в одной кровати и были счастливыми родителями.
Счастливыми родителями они действительно были, тут игры не требовалось. Поцелуи при гостях тоже не были так уж необходимы. Тайна за семью печатями оставалась тайной. Теща не всегда даже знала, что дочь находится от нее в шестидесяти километрах, а не через океан. Лайфджорнал вел он, исправно заполняя каждый день — пусть даже одним-двумя предложениями. Сегодня он написал: уехали встречать маму. В этот раз Лена летала в открытую. И прожила неделю с матерью. Вторую. Про первую Диме не хотелось думать. Как мужику не надоест встречать и отвозить бабу в аэропорт, он понять не мог. И каждый раз надеялся, что Лена скажет, что со Стасом покончено.
Он видел Русскова всего пару раз. Первый, когда в то роковое утро после скандала не пошел на работу, усомнившись в адекватности жены: тогда Стас без приглашения заявился к ним домой. Лена кормила Степу и открыл он. Немая сцена продлилась всего пару секунд, но передумали за нее оба многое. В итоге Стас протянул ему руку, которую Дима, конечно же, не пожал. Но в дом пригласил — выбора ему не оставили. На вид и не бизнесмен, и не бандит, но вид обманчив. Лена Смыслова тоже была забитой милой девочкой, в которой он взрастил уверенную в себе женщину. Для кого? Для этого чмыря, что ли?
Они сели за стол. За пустой. У Димы не поворачивался язык предложить даже чаю. Пить с ним водку тоже не хотелось. Если только цианистый калий подсыпать. Он не почувствовал вчера никакой горечи от измены жены — о сыне думалось больше, а вот сейчас, столкнувшись нос к носу с ее любовником, стало до ужаса противно от богатого воображения. Нет, ему плевать, кто кого и в каких позах имел и имеет. Потому что сейчас имели его мечту о семье и спокойной жизни, которую он столько лет выгрызал зубами.
— Дмитрий, я понимаю, что это тяжело…
Он понимает… Дима удивлялся своему внешнему спокойствию, будто кто отлил его копию из мрамора и усадил за стол перед человеком, давшим ему под дых. Да нихрена этот Стас не понимает! Привык все покупать и не в состоянии даже понять, что кому-то может быть от его покупок больно.
— Но я воспитаю Степу достойно…
— Станислав, я вижу вас в первый раз и, кажется, не просил у вас помощи в воспитании своего сына?
Он никогда никого не просил. Надо было, брал няню. Или притаскивал сына в офис. Не один же он такой, не один он растит ребенка без жены…