Прости, малышка...
Шрифт:
Проехав на один пролет дальше, сворачиваю направо, чтобы перегородить ей путь и… пусто. Её нет. Поколесив немного вокруг, снова проезжаю в ту сторону, но никого не нахожу. Уже начинаю нервничать, не напутал ли что охранник, но тут замечаю маленькую фигурку, сидящую, на бетонной плите, обхватив колени.
Глушу мотор и выхожу из машины. Смеяться больше не хочется. Не знаю, что чувствую сейчас: волнение или ответственность за это трясущееся создание, но это пробирает меня похлеще озноба, особенно, когда подхожу ближе и вижу, как она дрожит.
— Долго собираешься тут сидеть? Вставай, простудишься.
— Да пошёл ты! — Её голос трясется и я, недолго думая, подхватываю её и забрасываю
Несу её до машины, не обращая внимание на слабые попытки вырваться, и сажаю на переднее сидение, потом достаю из багажника плед и укрываю так, чтобы ни одного зазора не осталось между ним и сидением. Потом завожу мотор и включаю печку на всю, чтобы согреть малышку, у которой уже губы посинели. Неужели она так психанула из-за моего сообщения?
— Ну и что мне с тобой делать?
— Оставить в покое?
Она не смотрит на меня, и я каким-то шестым чувством понимаю, что дело тут не только в сообщении.
— Нет, моя маленькая. Тебе придется смириться с мыслью, что я не оставлю тебя в покое.
— Я Не! Твоя! Маленькая! И мне похрен, что ты там себе возомнил! — Вздыхает как-то обреченно. — Иди в жопу, «Корлеоне».
— У тебя зубы стучат. — Говорю с улыбкой.
— Что?
Она наконец поворачивается, и я вижу в её блестящих глазах ненависть, презрение и гордость, которые обжигают меня почему-то, хотя я думал, что меня не должно волновать то, что она чувствует. Малышка похоже преревновала меня к Олесе. Другого объяснения я её действиям и словам не нахожу. Как бы то ни было, в данный момент я невыносимо хочу обнять её и делаю это — хватаю в охапку кокон из пледа и сажаю к себе на колени.
— Ты… Ты… Совсем офонарел?!
— Помолчи, глупая. Согреть тебя пытаюсь.
— Я не хочу… я… я… — лепечет она дрожащим голосом, и бросает нервный взгляд на мой рот. От её близости и этого невольного посыла, у меня срывает крышу, и я прижимаю её крепче, хватаю за затылок и целую холодные губы, которые сначала напряжены, но очень скоро открываются мне навстречу и пускают мой язык внутрь. Нахожу там её сладкий язычок и борюсь с ним, вкушаю её, как сладкий десерт. Так занят поцелуем, что не замечаю, как её ручки высвобождаются из плена и обхватывают мою шею, притягивая к себе ближе. Схожу с ума от запаха светлых кудряшек и кожи малышки, когда зарываюсь носом в её шею, целуя и покусывая слегка, проводя языком. Она выдыхает звучно, со стоном, и отклоняется немного назад, ложась на руль, а я спускаю легкую ткань с плеч, и аккуратной груди, освобождая её для предстоящей ласки. Беру в ладони, захватывая пальцами напряженные соски, и прикасаюсь к одному из них языком, затем захватываю губами и начинаю посасывать, втягивая в рот тугую горошину, теряясь в рваных стонах девушки.
Вообще, надо сказать, я не фанат секса в машине. Но сейчас совершенно не думаю об этом, утопая в прикосновениях маленьких ручек. Она такая несмелая, но такая страстная, отвечает на каждое мое касание, и от этого я просто кайфую.
Отодвигаю свое сидение до упора. Хорошо, что в моем мерседесе места достаточно, и я приподнимаю малышку за попу, стягивая одним движением с неё трусики. Она округляет глаза, но я не даю ей опомниться и устраиваю на своих коленях так, что она теперь обхватывает меня ногами. Долой плед. Платье болтается у неё на поясе, и я поднимаю подол вверх, стягивая ненужную вещь через голову. Теперь она на мне, обнаженная, пылающая, удивленная и невероятно красивая, и я забываю про все свои утренние сомнения и угрызения совести, просто отбрасываю их в сторону и говорю твердо:
— Ты никуда не денешься от меня, малышка. Поняла? Смирись с этим.
Я за доли секунды справляюсь с ремнем и молнией
— Открой глаза. — Приказываю ей. Она подчиняется и смотрит прямо в мои, смело, даже дерзко. Мне это нравится.
Нахожу большим пальцем правой руки её самый чувствительный участок и начинаю поглаживать его вращательными движениями, постепенно усиливая нажим. Несколько секунд она двигается, широко раскрыв глаза, и почти не дышит, а потом её накрывает волна удовольствия, и она падает ко мне в объятия, сотрясаясь всем телом, будто только что пробежала кросс.
Я готов отдать что угодно, чтобы испытать это снова. Несмотря на то, что мой член все еще распирает, и яйца звенят, прижимать к себе хрупкое оргазмирующее тело малышки — это непередаваемое ощущение. Я даже испытал на секунду некое чувство вины. Ведь только что подобрал её замерзшую на улице, а через пять минут трахнул, как-то не очень, соглашусь. Но ничего не мог с собой поделать.
Отлепляю Асину голову от своего плеча и смотрю в её лицо. Она прячет глаза, а мне неприятно от этого. Чувство, что я — подонок, медленно возвращается. Она все ещё сидит на мне, но я, вместо того, чтобы закончить начатое, выскальзываю из неё и пересаживаю на соседнее кресло, быстро заправив свое ноющее хозяйство обратно в тесные брюки. Беру плед и снова заворачиваю её в кокон, хотя температура в машине уже зашкаливает за сорок. Выхожу из мерседеса чтобы остыть. Пока нахожусь на свежем воздухе, думаю, что мне делать дальше. Везти её назад в коттедж и снова нарваться на разговор с Олесей — такая идея мало прельщает. С ней все равно поговорить придется, но я, как гребаная Скарлетт, обещаю подумать об этом завтра. Поразмыслив немного, набираю Бизона и велю выслать за мной охрану. Повезу девочку в город, переночуем там, а завтра я решу, как дальше поступить.
Глава 11
Ася
***
Сижу в машине одна, голая, завернутая в одеяло, как гусеница. В абсолютно растрепанных чувствах. Если честно, я ожидала всего, что угодно, но только не умопомрачительного секса в его машине.
Это полный провал.
Признаю, идея побега была верхом кретинизма, и я, видимо, потеряла мозг где-то у кабинета «Корлеоне». Появление этой воблы и разговор за дверью вызвали во мне такие эмоции, что я не смогла мыслить трезво.
Черт, я ревную этого мерзавца. И, пора себе признаться, — я от него без ума.
Ничего не могу с собой поделать, когда он смотрит, так прожигающе. Я как кролик перед удавом. А когда его руки касаются, меня будто током бьет, невыносимо горячо, и я просто улетаю.
Что я надеялась доказать, выйдя на улицу в ночь сентября, в одном платьице? Да ничего. Дура просто. Наивная. Обида и боль распирали меня. Хотя чего я ожидала? Что он, как принц, прискачет на коне и спасет меня от дракона? Меня от самой себя спасать надо. Иначе, так и до психушки недалеко. Хочу казаться взрослой, а у самой детство в жопе заиграло. Конечно, надолго моего энтузиазма не хватило, и я, побродив по темным улицам, в полной растерянности села на какую-то плиту, поджав ноги, стуча зубами от холода. Идей было ноль, и я не знаю, что бы делала, если бы «Корлеоне» не нашел меня. Хотя, признаюсь, было ужасно стыдно перед ним за свою выходку.