Прости меня луна

Абалова Татьяна Геннадьевна

— Я никуда не поеду, — граф Шовеллер проявил невиданную сноровку и выдернул из рук разбушевавшейся женщины клюку. Алель рассвирепела, когда он легко сломал ее палку о колено. — И точка на этом. Не заставляй меня звать прислугу и связывать тебя словно безумную.

— Ах ты нелюдь! Ты еще пригрозись убить меня, как ставшую ненужной! Убить меня! Свою мать! — замок сотрясался от криков. Стоящие за дверями слуги закрывали в ужасе рты и пучили глаза, не зная, кого бежать спасть: хозяина или старуху. — Да я сама тебя убью! Лучше жить одной, чем с таким отродьем!

Она

замахнулась схваченным со стола ножом для резки бумаги.

— Мама, прекрати! Ты же сейчас поранишься! — сын подскочил сзади и обхватил свою мать.

Та, задыхаясь, прошипела:

— Если ты добровольно не отвезешь меня ко двору, то весь мир узнает, что Эдуард сын твоего отца, а не Артура Пятого.

— Хвала небесам, что я не поторопился! — прошептал бахриман, наблюдающий некрасивую сцену ссору сына и матери из тени портала. Захер опустил руку с ножом, который за секунду до этого собирался метнуть. Удобный момент представить двойное убийство, как убийство Даком леди Алель с последующим самоубийством сына от понимания того, что он сотворил, был упущен. А как хорошо все складывалось! Слуги бы подтвердили, что в закрытый кабинет никто не входил и не выходил. Но он, Захер, не вправе распоряжаться теми сведениями, что могли принести гораздо большую пользу Стефании.

— Что ты такое говоришь?! — между тем произнес Дак побелевшими губами.

— Твой отец всегда считал меня дурой, не способной прочесть и пары строчек, написанных его ужасным почерком. А я способна! Я читала каждое его любовное послание, прежде чем оно попадало в руки к королеве Елизавете. Но мне выгодно было молчать. А теперь ничто меня не сдерживает, чтобы открыть правду о том, что Эдуард не может быть королем. Он бастард твоего отца! И к этому меня вынудил ты!

— Ты лжешь! Отец никогда не стал бы писать порочащие его письма! — сын сделал шаг назад, что только раззадорило Алель.

— Как ты думаешь, почему в день его смерти мы с девочками перерыли чуть ли не весь замок? Мы пытались отыскать доказательство их связи! Я собственными ушами слышала, о чем говорили поверенный и твой отец. И что? Скажешь, ты не знал, что изначально завещаний было два? Два! — старуха потрясала перед лицом Дака двумя пальцами.

— Мама…

— По одному завещанию наследником становился ты, а по второму — старший сын и наследник графа Шовеллер принц Эдуард Эрийский!

— Мама, тише…

— Ты пытаешься заткнуть мне рот? Так вот: или ты везешь меня ко дворцу, или я оглашу на весь мир, что королева Елизавета была шлюхой, а Эдуард — ублюдок!

* * *

— Нет, повремени убивать, — Стефания пребывала в глубокой задумчивости. Она стучала пальцами по подоконнику. — Живые свидетели того, что нынешний король — ублюдок, могут еще пригодиться. Ты же знаешь, Рейвен развяжет язык кому угодно и вытащит на свет истину.

— Я все же убил бы, — бахриман покачал в сомнении головой. — А вдруг старуха явится во дворец и признает в вас ту самую девку, что валялась в постели ее сына, а теперь корчит из себя девственницу?

Звонкая пощечина откинула Захера к стене. Бахриман схватился за кинжал, висящий на поясе, и зло сверкнул глазами.

— Еще слово и ты сам отправишься к праотцам, — Стеф тряхнула ладонью, словно сбрасывала с нее неприятные ощущения.

Захер упал на колени. В какой-то обреченности, не в силах совладать с собой, он обхватил ноги девушки и уткнулся лбом ей в живот. Бахримана колотило.

Стефания сломала его.

Он любил ее и ненавидел, хотел бежать прочь и не мог сделать и шага.

«Убить. Убить и сделаться свободным», — стучало в мозгу бахримана, но рука, только что чувствовавшая холод железа, сейчас цеплялась за ткань ее платья, и это вызывало еще большее раздражение.

Поза, принятая за проявление покорности, смягчила Стефанию.

— Сегодня же отправляйся назад. Проследи, чтобы старая ведьма не вздумала приехать в столицу.

— Я все сделаю, моя… госпожа.

На следующий день леди Алель оступилась и сломала ногу. Дак Шовеллер отложил охоту на фазанов и окружил мать сыновьей заботой. Речи о том, чтобы ехать в гости к Свон и Эдуарду и поздравить их со счастливым возвращением Генриха, уже не велись.

Глава 36

Барчук знал толк в роскоши. Поселилась его команда не где-нибудь, а в лучшей гостинице столицы под названием «Бриллиант», правда «охране» достались номера на полуподвальном уровне, из окон которых можно было видеть только ноги прохожих да колеса проезжающих мимо экипажей, а вот сам князь Вышегородский и его невеста разместились гораздо выше и заняли целый этаж. Никто и не думал роптать. Дружба дружбой, а работа есть работа. Уж если взялись изображать суровых воинов, нечего было рассчитывать на мягкие перины да перепелиные яйца в шейбурском соусе. Еще один плюс гостиницы высшего класса — превосходная кухня.

— Надеюсь, ты не разучилась пользоваться ножом и вилкой, — спросил Константин, поправляя перед зеркалом жестко накрахмаленный воротник — такие только-только вошли в моду.

— Не разучилась, — буркнула царевна, вспоминая руку хама, пригвожденную вилкой к столу.

— Ну и славно. Мне не хотелось бы, чтобы о нас сразу же начали судачить.

— А будут?

— Безусловно. Уже завтра на центральной площади состоится торжественное шествие женихов и невест. Наша пара будет третьей. Это говорит об очень высоком статусе твоего будущего мужа, милая.

И взгляд с усмешкой через зеркало на нее, руками закидывающую ягоды малины в рот. При явном выделении слова «милая», Луна подняла глаза на своего суженого-ряженого.

— Я только что слышала в голосе превосходство? — спросила царевна, растопырив испачканные в соке пальцы. — Если бы твоя невеста открыто заявила, что она наследница королевских кровей, наша пара шла бы первой, милый.

Каждый палец был сунут в рот и с удовольствием облизан.

Последовал сытый вздох, и Луна отодвинула чашку с ягодами в сторону.