Прости, прощай
Шрифт:
– Ну ладно, допустим, вам не заплатили, а как же истина?..
– У каждого своя истина. Моя истина должна быть оплаченной.
– Вас сейчас от самого себя не тошнит?
– Может быть. Но не вам об этом спрашивать.
– Ну да, – снова сник Чохов.
– У вас все, господин лейтенант?
– Нет... Я знаю, что вы подвергали мадам Жантиль гипнотическому воздействию.
– Она сама сказала? – озадачился Ипполит.
– Нет. Но я догадался. Не могла же она просто так вспомнить адрес Олега...
– Вы
– Нет.
– И правильно. Не было никакого воздействия. Елизавета Жантиль сама вспомнила адрес... А может, она его и не забывала...
– Что вы хотите этим сказать?
– Да так... Вы беседовали с этим Олегом?
– Разумеется.
– Какое впечатление он на вас произвел?
– Не скажу, что благоприятное... Атлетичный. Смазливый. Очень энергичный. И наглый...
– Те ребята вежливых из себя изображали... – задумчиво изрек Гарварт.
– Какие ребята? – не понял Чохов.
– Которые Варвару Калинович запугали.
– Да, да, было такое... Вы думаете, что Олег был среди этих ребят?
– Я не думаю. Я размышляю вслух... Может, и был.
– Тогда Калинович может его опознать.
– Не думаю, что Лиза Жантиль – женщина глупая. Она не стала бы создавать себе алиби с человеком, которого знает Калинович...
– Да, наверное... Но вы считаете, что алиби липовое? – оживленно спросил Чохов.
– Очень может быть.
– Значит, вас Жантиль не убедила в своей невиновности?
– А вас?
– Э-э, как бы вам сказать... Не понравился мне этот Олег, скользкий он какой-то... Она – женщина богатая. Могла ему хорошо заплатить...
– Так же, как и вам?
– Э-э, да... – отчаянно махнул рукой Чохов. – Каюсь, бес попутал... Жена у меня молодая, квартиру снимаем, родители помогают, но не всегда хватает... Это, конечно же, не оправдание... Да и не в том дело... Деньги-то я взял. И теперь, как вы понимаете, не должен конфликтовать с этой Жантиль. А я не верю в ее алиби... Надо бы ею заняться поплотней, а не могу...
– Совесть взяточника не позволяет?
– Взяточника?! Да какой я взяточник... Но да, вы правы, совесть не позволяет... Может, вы бы занялись этой Жантиль? Может, вам удастся выйти на тех парней, которые угрожали Варваре Калинович. Если от нее уши растут, то выйдете...
– Откровенно говоря, Елизавета Жантиль не смогла убедить меня в своей невиновности. Но за свое алиби заплатила мне. На самых что ни на есть законных основаниях. И почему вы считаете, что после этого я должен заняться ее разоблачением?..
– Потому что я вас об этом прошу. Потому что мы с вами коллеги. Ты мне, я тебе... Однажды вы уже обращались ко мне за помощью, и дальше будете обращаться...
Профессор Гарварт думал недолго. Не гонораром единым жив частный детектив. Добрые отношения с милицией и прокуратурой – залог успеха на поприще платного сыска. У него были знакомства
Элегантную фетровую шляпу сменил головной убор примерно такого же покроя, но из легкой перфорированной ткани – то, что нужно для жаркого лета. Но дело в том, что новая шляпа если и блистала чем – засаленными краями, масляными пятнами, – но только не новизной. И рубаха на профессоре Гарварте далека была от идеала, так же как рваная куртка на рыбьем меху, грязные до невозможности брюки и разбитые башмаки.
Ипполит любил кабинетную тишину, обожал, когда выпадала возможность работать, не выходя из офиса. Но, увы, в белых перчатках в дерьме не копаются. Для этого нужны грубые рукавицы ассенизатора.
В принципе можно было обойтись и без перевоплощения. В охраняемый элитный дом на Софийской набережной можно было попасть под видом электрика или сантехника. Но перед ним пока что не стояла задача проникнуть в квартиру Елизаветы Жантиль. Во-первых, противозаконно, во-вторых, слишком хлопотно и к тому же опасно. Пока что ему достаточно было взять под наблюдение подъезд, через который она могла попасть в свою квартиру. Поэтому пришлось доставать из кладовой упакованный в пленку маскарадный костюм грязного бродяги.
Гарварт нарочно не стал сбрызгивать себя специальным ароматизатором с тошнотворным запахом, чтобы не вызывать чересчур сильного отвращения со стороны охранника на контрольно-пропускном пункте. Желание проникнуть во двор элитного дома было вполне объяснимым – бомж захотел полакомиться деликатесами с барского стола, вернее, с мусорных баков, в которые они поступали. Хозяева жизни заелись, поэтому им свойственно выбрасывать на свалку надкушенные бутерброды из белого хлеба, не только с маслом, но и с красной, а иногда и с черной икрой.
– Вали отсюда! – презрительно скривился охранник, разглядывая Ипполита.
Молодой совсем парень, видно, только-только из армии – еще не наигрался в милитари. Черная форма с накладными карманами, жилетка в цвет. Руки за спиной, ноги на ширине плеч. На командирском ремне баллончик со слезоточивым газом и электрошокер. Не хватало только наручников и дубинки.
– Мне бы покушать, паренек, – слезно всхлипнул новоявленный бомж.
– Я сказал, пошел!
– Я заплачу!
Гарварт мог бы подкупить охранника деньгами, но это вызвало бы подозрение. Деньги в помойках, как правило, не валяются, а если вдруг и находятся там, то очень быстро расходуются. Вот наручники бомжам вроде бы и ни к чему, а на свалке найти их можно – или омоновец какой-нибудь подгулявший выбросит, или жена с мужем в садомазоиграх пресытятся да избавятся от орудий сомнительных удовольствий...