Прости за (не) любовь
Шрифт:
Алина молча смотрела на меня.
– Ну, а теперь, – сокрушённо подытожил я, – боюсь, никакого концерта не будет. Ни в США, да и вообще нигде. Обстоятельства вон какие… – злобно оглядел я густые заросли вокруг.
Моя собеседница продолжала молчать, а я всё больше погружался в себя.
– Ну, может, всё не так уж плохо, – девушка явно старалась отвлечь меня от плохих мыслей, – возможно, нас совсем скоро спасут, и вы обязательно отыграете свой концерт.
– Это вряд ли, – нахмурил брови я.
– Вы не правы, – девушка подняла бровь и пристально уставилась на меня, – ситуация могла сложиться гораздо хуже. У вас не осталось трое детей, которые, вероятно, если согласиться с вашей логикой, никогда больше не увидят свою мать, и даже не знают, где она и как она… – в этот момент голос девушки дрогнул, Алина всхлипнула, и её красивые зелёные глаза наполнились слезами.
– Я не знал, простите… – в этот момент я почувствовал себя олухом, впустую жалующимся на жизнь.
Она смахнула слёзы и глубоко вздохнула. Мне стало стыдно перед ней: пока я переживал за срыв своего концерта и думал о том, что вовсе могу застрять на этом острове до конца дней своих, ситуация у Алины была ещё более неприятная, чем у меня. Я глубоко вздохнул и извинился:
– Простите, Алина. Мои проблемы рядом с вашими кажутся мелкими и надуманными.
– Ничего, – шмыгнув носом, она через силу улыбнулась, сверкнув белозубой улыбкой, – мы живы, родные мои живы, а, значит, всё будет хорошо. Просто нужно поверить в это.
Глава 7
Дилан
Какое-то время мы провели в молчании. Я всё ещё чувствовал некоторую неловкость перед Алиной, да и после настолько сытного обеда, от которого наши желудки изрядно отвыкли, говорить хотелось с трудом.
С любопытством озирался вокруг: и всё-таки этот живописный водопад с пресным озером напоминал оазис посреди пустыни. Почему я называю древние густые джунгли пустыней? Я ни на минуту не забывал, где именно мы застряли, но почему-то именно здесь ощущение безысходности и лёгкого отчаяния будто терялось: многолетняя нетронутая природа, звуки птиц, старающихся перекричать друг друга в постоянном споре, шум падающей воды – всё это вместе оказывало на меня гипнотическое действие, успокаивая метущуюся и переживающую душу.
– Может, нам стоит наловить ещё рыбы? – предложил я Алине. По правде говоря, эта затянувшаяся пауза немного напрягала.
Девушка тут же отвлеклась от своих мыслей и подняла на меня глаза. Я облегчённо вздохнул: такие же ясные, выразительные, но уже не блестящие от слёз.
– Пожалуй, вы правы, – согласилась она, – хотя мы всегда можем вернуться сюда. Судя по всему, рыбы здесь предостаточно. Нам двоим точно хватит надолго. А если и закончится вдруг, то до океана рукой подать, – грустно усмехнулась она.
– Можем, – тем временем разматывал я запутавшуюся леску, – днём здесь вроде тихо. Но вот ночью: кто знает, какие опасности нас могут поджидать.
– Об этом я не подумала, – задумчиво протянула моя спутница.
– Дикие звери, ядовитые насекомые, шипы растений: нужно быть осторожными.
– Звери?! – бедняжка с опаской оглянулась вокруг. – Насекомые?! – ещё более тревожно прошептала она, вскидывая голову вверх и вскакивая с травы, на которой сидела.
– Они самые, – подытожил я, – в детстве я просто обожал зоологию. Энциклопедии про дикий мир, познавательные передачи и тому подобное. Джунгли – просто рай для диких животных. Думаю, здесь наверняка есть пантеры или ягуары…
– Меньше всего мне хочется стать чьим-то обедом, – пробормотала она, вздрагивая на каждом подозрительном шорохе, коих вокруг было предостаточно.
– Вот именно поэтому, – полушёпотом подытожил я, резким движением закидывая крючок в воду, – нужно держать ухо в остро и быть тише воды и ниже травы. Остров хоть и безлюдный, но мы здесь точно не одни.
За небольшой промежуток времени (час или полтора – часов у нас не было) удалось поймать ещё 4 рыбины. Она была такой же, что и наша первая добыча – с красивым серебристым переливом на брюшке.
– Надеюсь, нам удастся найти ещё что-нибудь съедобное помимо рыбы, – с надеждой в голосе сказала Алина, складывая наш будущий ужин и завтрак в походной рюкзак.
– Будем радоваться и этому, – улыбнулся я, – выбирать блюда будем, когда нас наконец-то вытащат отсюда. А пока главное – поддерживать силы и самим не стать чьим-то обедом.
Алину слегка передёрнуло: крайне впечатлительная девушка.
Идти назад было гораздо легче: уже не нужно было протаптывать дорогу и продираться сквозь висячую стену из заросших лиан. Мы словно шли по эпицентру бурлящей здесь жизни: обитатели этой местности пестрили яркими красками, причудливыми формами и размерами. Прямо над головами, качаясь на лианах, словно на импровизированных качелях, пролетали обезьянки. Кажется, это был чуть ли не основной источник шума – эти серые приматы с яркими шеями общались исключительно криками и пронзительным воем. Встречались обезьяны и поменьше: с голубоватым отливом шерсти и красными спинками. Всех их объединяло одно: жуткое любопытство и крайняя назойливость. Они с большим интересом наблюдали за «этими странными двуногими», то и дело прыгая прямо перед нами на расстоянии вытянутой руки.
Я ещё крепче вцепился в сумку с провизией: не хватало ещё, чтобы эта любопытная свора утащила нашу еду.
Остров просто кишел птицами: на глаза то и дело попадались небезызвестные попугаи, от яркого оперения которых уже изрядно рябило в глазах.
– Поразительно! – восхищенно воскликнула Алина, – чувствую себя юным натуралистом. Если вчера мне было совсем не до местной живности, то сейчас я просто поражаюсь царящему разнообразию!
– Осторожно, юный натуралист, – предупредил я её, – как бы нам на что-то хвостатое и когтистое не нарваться.
– Думаете, под такие крики и вои нас услышат? – усмехнулась она.
– Всё возможно, – пожал я плечами, – оружия у нас нет, факелов тоже: ни к чему привлекать внимание и задерживаться в этих местах, – спокойно заметил я, как вдруг мои уши уловили шелест в кустах. Увидев что-то, ползущее у меня под ногами, я мигом остановился и опустил глаза. Алина шла чуть позади, и я предупреждающе поднял ладонь, прошептав «не двигайся».
Небольшая, около метра в длину, и практически незаметная: серая чешуя идеально сливалась с землёй, делая их обладательницу практически незаметной.