Прости. Люблю
Шрифт:
ПРОСТИ. ЛЮБЛЮ.
Время три часа ночи, еще полчаса и она сможет закрыть глаза и отдохнуть. А сейчас, надо собрать последние силы и поставить машину в гараж. Но сначала до него доехать, а сил больше нет. За последние трое суток она поспала от силы восемь часов. И если сегодня ей удастся поспать, хотя бы три часа это будет удача. Мокрый асфальт блестел в свете фар от подтаивающего снега. На обочине голосующая парочка и у нее срабатывает рефлекс. «Голосуют. Деньги.» Включая аварийки, затормозила напротив. Парень тут же кинулся открывать дверь
– Шеф, подбрось до Строгино
– Сколько?
– Пятьсот
– Садитесь, деньги вперед – парень открыл перед своей девушкой двери и проскользнул за ней в салон, на заднее сиденье.
– А куда деньги совать - с удивлением спросил он, глядя на сетку отделяющую передние и задние сиденья
– Посмотрите вниз, там вырезано окошко
– Прям как в Америке, сетка – с удивлением произнесла пассажирка
– Меры безопасности – буркнула Тая и тронулась с места. «Значит, три часа поспать не удастся, но и пятьсот рублей на дороге не валяются. Тем более, почти по дороге. Подумаешь, на полчаса попозже лягу». Парочка, на заднем сидении, была занята исключительно друг другом. Так что когда машина подъехала
Когда она попала в квартиру, сил хватило только на то, чтобы раздеться до нижнего белья и рухнуть в кровать. Где то на задворках в голове мелькнула мысль «душ», но тут же уснула вместе с хозяйкой.
Будильник, в телефоне прозвенел вовремя, в шесть часов. А потом еще раз через десять минут. Тело встало, и действовало на автомате. Мозги еще спали. Они проснулись только под обжигающе холодными струями воды, чтобы возмущенно заорать « с ума сошла!», руки тут же исправили положение и из душа, наконец-то, пошла теплая вода. Она проснулась полностью, только выпив вторую чашку кофе. Высушила волосы, натянула кожаные штаны джемпер, косуху, и захватив шлем, выскочила из дома.
Как же все навалилось! Она после развода жила счастливо вместе с мамой. Мама всегда была такая веселая, и у нее была любимая присказка, если что-то надо было сделать, она говорила «шесть секунд» и быстро делала. А потом, Тая стала замечать, что присказка осталась, а вот на то чтобы что-то сделать, сил у мамы не было. Она стала часто отдыхать, сильно похудела, ее виноватая улыбка заставляла девушку внутренне ёжиться и Тая настояла, чтобы мама обратилась к врачам. У мамы оказалась неоперабельная опухоль. Деньги на книжке быстро закончились, и Тае пришлось их занимать, потом она взяла кредит, и сделала все, что было в ее силах, таская ее от одного специалиста, к другому. Обследования, анализы, сиделка, но ни ее сил, ни сил врачей, не хватило, чтобы вылечить маму. Тая тряхнула головой, отгоняя от себя образ мамы. Она никак не могла вспомнить любимое лицо не тронутое страшной болезнью. Перед ней все время всплывали огромные глаза на исхудавшем, заострившемся, пожелтевшем лице, которые смотрели на что-то недоступное окружающим, улыбка, которая напоминала оскал, из-за натянувшейся сухой кожи зубы не прикрывались губами, острый нос, на Таю глазами мамы смотрела смерть. Полгода уже прошло, как она живет одна, но от чувства усталости Тая толком не могла осознать, что она осталась без самого близкого человека. Сейчас ей приходилось делать все, чтобы поскорее избавиться от долгов. Она бы могла продать машину, мотоцикл, больше у нее ничего не было, но мама, всегда говорила, что последнее дело продавать вещи. И она до сих пор старалась поступать так, как будто мама ее видит. Да еще, без машины она не сможет ездить в Развилки. Может и сможет, но времени это будет занимать в четыре раза больше, да и денег тоже. А ее Дрю, такое имя она дала своему мотоциклу Ямаха Эндуро, уже пять лет. Она даже не узнавала, сколько он сейчас стоит. Она его любила, как живого, да и время он ей экономил порядочно. На работу она доезжала на нем за полчаса. А вот на городском транспорте, времени у нее уходило бы в три раза больше. Да и с ее фобией в отношении к поручням, эти поездки, превратились бы в пытку. Развилки, Развилки. Еще одно горе свалилось на нее. Старший брат Егор с женой сгорели через три месяца после смерти мамы. Они были художниками. Решили быть поближе к природе, продали квартиру и уехали к бабушке в деревню. Купили дом, и прежде чем, начать рисовать, начали пить. В пьяном угаре провели два года. Слава Богу, что когда сгорел дом, их сынишка, трехлетний Степан, был у бабушки. Бабушка старенькая, семьдесят семь лет, со стороны Алины родственников не было, поэтому надо срочно забирать к себе Степку, но возникла, куча бюрократических препонов. Все документы сгорели и чтобы восстановить их, требовалась уйма времени. Тая с Егором были от разных отцов, и соответственно носили разные фамилии, и это тоже создавало дополнительные трудности.
Тая любила Егора, но близка с ним не была, он был старше ее на десять лет, у него были свои интересы, друзья и младшая сестра не вписывалась в его окружение. Еще девушка не могла простить ему безволия, его образа жизни. Он был подающим надежды художником, как и его жена. Но как то постепенно, от того, чтобы творить, они стали все больше искать способы вдохновения. В Москве это был гашиш, а может что и покрепче. Лечились, мама уговорила. Вроде все наладилось, но в один из моментов, у Егора с Алиной что-то щелкнуло – поедем в деревню, поближе к природе, к вдохновению, да и сынку на свежем молочке будет лучше. А в итоге они сменили наркотики на самогон. И вот, прежде чем оформлять опеку, требовалось восстановить все документы. Тая разрывалась между зарабатыванием денег, (которые требовались, для того чтобы отдать долги и кредит, деньги нужны были на одежду, игрушки и продукты для Степана), и восстановлением Степкиных документов.
Вот так за мыслями о своих заботах, Тая добралась до работы. Она работала в фирме «Евростройпроект», занимаясь разработкой проектов малоэтажных зданий, как типовых, так и по желанию заказчиков. Отдел был небольшим. Ее начальник Сомин Николай Никитович пятидесяти пятилетний, обремененный многочисленной семьей, грузный мужчина. Это благодаря тому, что мама и Ник Ник, когда то учились в одном классе и пронесли дружбу через всю жизнь, Тая после института попала в «Евростройпроект». В отделе кроме начальника было три проектировщика очень голубой Исаев Максим 27 лет отроду, Буренков Антон- местный лысеющий ловелас 34лет и Тая, которая носила фамилию Логинова, и возрасту в ней было 25лет.
Поставив Дрю на стоянку и миновав охрану, Тая поднялась в свою рабочую комнату. Проектный отдел находился на третьем этаже, и представлял собой большой зал, с отгороженным стеклянным кабинетом. В кабинете располагалось начальство в лице Ник Ника, остальное помещение было отдано на откуп подчиненным. Девушка убрала куртку и шлем в шкаф и прошла в закуток, огороженный этим шкафом, который работники проектного отдела, гордо именовали кухней. В отделе еще никого не было, и Тая спокойно сделала себе чай. Почему спокойно? А потому что росту в ней было слишком мало, и любой представитель отдела, появившись на кухне, мог бы просто её затоптать. В общем, она старалась в тесном пространстве, ни с кем не пересекаться. Она уже расположилась за своим рабочим столом, когда в отдел ввалилась мужская часть в полном составе. Тая подняла
– Всем привет, вода только что вскипела – произнесла она, поднося кружку к губам
– Доброе утро Таисия – это поздоровался Ник Ник
– Привет, рыжая – поприветствовал Антон
– Здравствуй Тая. У тебя опять черные круги под глазами – попенял Максим
– Зато на тени тратиться не надо - парировала девушка, разворачиваясь на стуле к уже светящемуся монитору.
– Николай Никитович! Геоподоснову по Алабино прислали
– Вот и хорошо. А-то сколько можно было тянуть. Разберешься?
– Обижаешь, гражданин начальник – ответила Тая.
Покатился рабочий день. Хороший день, пятница. Завтра выходные. Планы на них грандиозные у всех присутствующих. И у Таи тоже. Сегодня после работы отдохнет, потом в магазин. А вот завтра с утра ее ждет дорога в Развилки. На следующей неделе к ней в квартиру должна была прийти комиссия и составить Акт обследования жилищных условий. Тая мысленно прошлась по квартире. Свою комнату она отдала Степану. Много за то время, что у нее было, она сделать не смогла. Но в комнате стояла новая детская кроватка, в виде корабля, ее письменный стол, старый, но в хорошем состоянии белый шкаф и лежал купленный, но не установленный детский спортивный комплекс. На пол она постелила палас, на котором были изображены машинки. На ремонт в комнате ни сил, ни средств не было. Но Тая, надеялась, что нейтральный узор на светлых бежевых обоях не вызовет нареканий со стороны комиссии. Кухня, ванная и туалет были в идеальном состоянии. С этой стороны она тоже не ждала неприятностей, как и со стороны зала. А вот в маминой комнате, убраться еще не удалось. Она только разобрала и вынесла на помойку кровать, на которой умирала мама, а вместо нее, втащила свою. Но находиться, а тем более спать в этой комнате Тая не могла. Умом она понимала, что неизбежная смерть мамы, никак не отразилась на помещении, где это произошло, но это не прибавляло в ней уверенности в решении переезда в мамину спальню. Поэтом Тая навела в комнате внешний лоск, а сама спала на диване в зале. На следующей неделе, его придется собирать и разбирать каждый день. Чтобы на глаза комиссии не попался разобранный диван. Перед приездом Степана, Тая хотела пригласить священника и освятить квартиру, а со временем сделать ремонт в маминой комнате. Не то чтобы девушка хотела стереть следы проживания мамы в этой квартире, ей просто хотелось стереть из памяти чувство беспомощности, хотелось забыть то, как выглядела мама в последние недели своей жизни. А вся обстановка в ее спальне напоминала об этом. Даже затащенная слабыми усилиями Таи ее кровать не стирала больной памяти. Как только девушка открывала двери в спальню, перед мысленным взором возникало страшно похудевшее и пожелтевшее мамино лицо, на белизне подушки, худые до того, что были видны все кости руки, поверх одеяла и запах лекарств, который до сих пор витал в спальне.
****
Валя, мама Таи, была родом из деревни Развилки Московской области. Закончив школу, с Золотой медалью она подалась в Москву. Без экзаменов поступила в Плехановское училище, где встретила Егоркиного папашу. Сначала все было хорошо. Провинциальная девочка смотрела снизу вверх на своего, такого импозантного, холеного мужа, в семье которого она стала и кухаркой и домработницей в одном лице. Никого не интересовало, устала она, после бессонной ночи, проведенной у кроватки сына, или нет. Но утром на столе должен был стоять горячий завтрак для свекра, свекрови и мужа. Ведь они пошли на такие жертвы, уволив домработницу, чтобы освободить комнатку для детской. В квартире должен был быть идеальный порядок. Глаженое белье должно быть разложено по стопочкам в шкафах. Ужин, обязательно из трех блюд. Полотенца, развешанные по линейке. Валя жила как во сне, дорога в ясли, на учебу, с учебы, работа по дому, снова ясли, ужин, укладывание ребенка на ночь, домашние задания и снова утро. Кончилось все в один момент. Валя взбунтовалась, когда ее любимый, маленький Егорка попал в больницу со страшным воспалением ушей, вызванным осложнением после ангины. Егору грозила потеря слуха. Но новых родственников, не очень волновали проблемы молодой мамы. В укладе семьи, все должно было оставаться неизменным. И тогда Валя собрала свои нехитрые пожитки, вещи сына и перебралась в общежитие. Благо, не смотря на все семейные трудности, девушка оставалась одной из лучших студенток факультета, поэтому деканат нашел возможность и выделил ей комнатку два на два с половиной метра. Болезнь Егора прошла без последствий. В общежитии, жилось горазд легче, чем у мужа, рядом были подруги, которые помогали сидеть с Егоркой, ставшим любимцем всей женской половины общежития. А новые родственники недоумевали. И чего ей не хватало? Можно сказать, подобрали, прописали, а она неблагодарная, не оценила их доброты. После окончания учебы ее распределили на коньячный завод, где она очень быстро доказала свой профессионализм, и была назначена на должность главного экономиста. Бонусом к должности стала двухкомнатная квартира. А затем началась перестройка. Такие специалисты нужны всегда и теперь уже Валентина Николаевна, не потерялась в новых условиях, все также работая по прежней специальности. Больших денег она не зарабатывала, но двухкомнатную квартиру на трехкомнатную, поменять сумела. Приобрела гараж и машину. Стала выгодной невестой, правда с сыном в придачу. А вот у бывшего мужа дела не ладились. Привыкнув сидеть за широкой спиной родителей, он растерялся, когда от инфаркта в одночасье умер отец. Мать, ненадолго пережила своего супруга, и через полгода, он встретил ее на небесах. Он попытался вернуть Валентину, но та, почему то снова отказалась перебираться к бывшему мужу. Военный завод, где он работал, развалился, или развалили, он остался не у дел, а какой лучший выход из создавшегося положения? Конечно, бутылка. Валентина по старой памяти несколько раз пыталась устроить его на работу, но все кончалось увольнением. Понимая, что ничем хорошим пьянки не закончатся, она заставила его приватизировать квартиру и написать дарственную на Егора. А сама потащила крест, по содержанию бывшего мужа-алкоголика. Раз в неделю приезжала к нему. Отмывала квартиру и мужа от недельного запоя, забивала холодильник приготовленной едой и мчалась домой, где ее ждал новый муж и новорожденная Тая. Если первый муж был не способен самостоятельно принимать никаких решений, то у второго, просто свербело в заднице. Он не мог надолго ни на чем сосредоточиться, все время лелея в душе грандиозные планы. И надо сказать, у него не плохо получалось. Он был очень контактный, быстро сходился с людьми и это ему очень помогало. Одним из его проектов был, перебраться на постоянное место жительства в Штаты. И он, недолго думая, как-то оформил рабочую визу и со словами «я скоро вас вызову к себе», отбыл за Океан, где затерялся. А первый муж допился до белой горячки и умер в больнице от цирроза печени.