Простительные грехи
Шрифт:
— Такая влажная для меня, Голубка, — пробормотал он, и его пальцы раздвинулись внутри меня, растягивая меня для того, что, как я знала, произойдёт дальше.
— Лино, пожалуйста. Я хочу кончить, — умоляла я.
— Ты кончишь, когда примешь меня в свою маленькую тугую попку, vita mia, — простонал он, и его пальцы вошли в меня более резко.
— Тогда, черт возьми, просто сделай это уже, — пожаловалась я, и его мрачный смешок раздался позади меня, когда он освободил свои пальцы.
— Просто помни, что ты попросила об этом, когда я войду в тебя. Дыши, — приказал он, прижимаясь ко мне. Моя плоть едва заметно
— Эта задница теперь моя.
— Да, да, — прошипела я. — Можно мне кончить сейчас, ты, неандерталец?
Он засмеялся, и этот звук был для меня как музыка. Лино звучал чуть более человечно с каждым его скольжением внутри меня, с каждым его стоном, который звучал у меня в ушах.
— Да, vita mia, теперь ты можешь кончить. — Его пальцы сильнее надавили на мой клитор, с криком отправив меня по спирали через край, и он последовал за мной с ревом.
Он прижался лбом к моему позвоночнику, расслабившись там на время, пока вода лилась на нас.
Я не смела пошевелиться, опасаясь снова разбудить зверя. По тому, как болело мое тело, я знала, что не смогу снова жестко принять его так скоро.
Но когда он вышел из меня и повернул в своих объятиях, чтобы привести меня в порядок, его взгляд был тёплым.
— Мой Жеребец, — сказала я, протягивая руку, чтобы погладить его по щеке.
— Мое все, — вздохнул он в ответ, прижимаясь своим лбом к моему и глядя на меня сверху вниз.
Мое сердце дрогнуло, я вспомнила слова, которые он произнёс после нападения Коннора.
Его все. Я провела пальцами по татуировке на его груди, задаваясь вопросом, но не озвучивая свои мысли.
Я была слишком измучена, слишком поглощена и обессилена этим днём, но впервые, когда он прижал меня к себе, когда мы забрались в постель, я заснула, с мыслью о том, действительно ли годы моей любви были безответными.
???
Удар ногой. Царапины от ногтей.
Драка.
Руки обхватывают меня. Удерживают меня.
В горле пересохло, тело ожило, осознало и испытывало боль.
Чьи-то руки схватили меня за запястья, сжимая мои размахивающие конечности крепкой хваткой, которую я так отчаянно хотела стряхнуть.
— Нет! — Я закричала. — Отпусти!
— Голубка. — Мягкий голос пронзил туман, заставив меня замереть в руках, которые меня держали. Но не было ничего, кроме темноты, никаких следов моего Жеребца, куда бы я ни посмотрела. Я снова начала бороться, застав нападавшего врасплох. Мои ногти впились в кожу, оставляя у меня слишком знакомое ощущение крови и кожи под ногтями.
— Самара! — рявкнул Лино.
Мои глаза распахнулись.
Лино нависал надо мной, пытаясь удержать меня как можно мягче. Его глаза были дикими, когда он осматривал меня.
— С тобой все в порядке, vita mia. Просто кошмар. —
Но вид выпуклых царапин у основания его шеи привлёк мое внимание.
Они лишь немного кровоточили, но осознание того, что я сделала это, что причинила ему боль, потрясло меня до глубины души.
— Ты в порядке, — повторил он, пока я плакала уткнувшись ему в грудь.
— Я сделала тебе больно, — прошептала я, мой голос дрожал и грозил сорваться.
— Это всего лишь царапина, Голубка. Мне было гораздо больнее видеть тебя такой испуганной.
Я позволила ему уложить меня на бок, его руки обхватили меня со всех сторон.
— Я держу тебя. Ты в безопасности.
— Я знаю, — пробормотала я в ответ. Я не спала ещё долго после того, как его дыхание выровнялось во сне.
Я не хотела снова причинять ему боль.
Глава 31
Самара
Меньше всего мне хотелось встретиться лицом к лицу с отцом Лино, особенно если не принимать во внимание секс-фестиваль, в который наша жизнь превратилась за последние несколько дней. Мне казалось, что я всегда чувствую пульсацию между ног, отчетливую болезненность, которая говорила о том, что меня хорошо и основательно трахнули. В сочетании с тем, как Лино всегда, всегда кончает в меня, иногда я беспокоилась о том, чтобы носить платья. После моего кошмара он, казалось, решил доказать мне, что все в порядке, что царапины не были моей виной. Он использовал свое тело, чтобы удержать мою связь с ним, когда я хотела отстраниться физически.
— Хочешь пропустить? — спросил он, когда мы сидели в машине возле поместья его отца.
— Я думаю, что корабль отплыл примерно в то время, когда мы вышли из дома. — Я рассмеялась, потому что мне показалось, что уже поздно задавать этот вопрос. Сдавать назад после того, как мы въехали на подъездную дорожку, было бы просто трусливым поступком, а если и было что-то, что его отец ненавидел, так это трусость.
И евреев, как он неоднократно указывал на это, с тех пор как узнал, что моя мать еврейка. Для католика, который отказывался даже думать, что его сын может быть с кем-то, кроме хорошей итальянской девушки, я знала, что была его последним выбором в качестве жены для Лино, даже если я сама не была религиозной.
Я бы солгала, если бы сказала, что это не развлекает меня и не привлекает меня на самых темных уровнях.
Лино усмехнулся в ответ, но звук был неловким. Я знала, что эти ужины были неприятны даже для него. Как бы ему ни нравилось видеться с Кьярой, но проводить время в одной комнате с отцом и братом было далеко от его представления о хорошем времяпрепровождении. Я ждала в машине, позволив ему подойти ко мне и открыть дверь, как джентльмену, которым он всегда был со мной. Думая о том, что сделали эти руки, руки, которые, я надеялась, оставались чистыми от более грязных аспектов бизнеса Белланди, мне всегда казалось странным, что он мог использовать их так нежно и вести себя так любезно. Лино никогда не говорил и, вероятно, никогда не стал бы рассказывать мне о специфике своего семейного бизнеса, и, честно говоря, я не хотела этого знать. Некоторые грехи можно простить, а некоторые — нет. Я просто надеялась, что его простили.