Просто друг?..
Шрифт:
— Ишь, соблазнительница, — хмыкнул он, покачав головой, и наконец, не выдержав, поднялся с места. — Вот стащу сейчас с тебя одеяло — будешь знать.
Направившись следом, он уже готов был поставить ногу на уголок одеяла, блаженно лежащий на линолеуме в коридоре, как вдруг Сакура снова накинула его на себя и усмехнулась.
— Я и сама могу снять, — она стремительно забежала в ванную, сразу же закрыв за собой дверь.
Несмотря на то, что Учиха сорвался с места и готов был перегородить ей вход или хотя бы придержать дверь, щёлкнул надоедливый замок. Сакура заперлась, и проломиться в ванную уже не было
— Ладно тебе, не засиживайся. Я голодный и не буду ждать, пока ты там до блеска и лоска всё отмоешь, — покачав головой, он снова направился на кухню, сунув руки в карманы.
Девушка снисходительно улыбнулась. На самом деле она и стремилась к семейному уюту, который могла создать только с Саске. Ей казалось, что все отношения, какие бы она ни начинала, мгновенно провалятся. Во-первых, по той причине, что Учиха этого не допустит, бесконечно ревнуя её к кому угодно, даже к самому заядлому ботанику, будь он ниже Сакуры на пару сантиметров. Во-вторых, девушке просто казалось, что сама судьба проклинала её за эти учихины мучения. Она попросту не могла найти человека, который стал бы для неё таким же родным, как Саске: он был простым, добрым, заботливым, мог заступиться за неё, когда это требовалось, да и когда не требовалось — тоже.
Задумавшись, Сакура улыбнулась, постепенно настраивая душ в ванной комнате. После принятия им Учихи здесь осталась прохлада — значит, он всё-таки принимал почти холодный душ. Странно, но это нравилось Сакуре в нём, и, несмотря на это, девушка самолично не экспериментировала с холодным душем — было достаточно и тёплых, приятных струй воды, постепенно и плавно очищающих тело.
А вот Саске пришлось куда хуже. Воспоминания о прошедшей ночи не желали выходить из головы, да и то, что он принял холодный душ, ничуть не помогло — Сакура уж слишком сильно на него влияла.
Он уже было снова погрузился в воспоминания, как вдруг в очередной раз раздался этот надоедливый щелчок двери ванной комнаты, который ему готов был присниться в страшном сне, и Сакура наконец вышла из душа. Она по-прежнему была замотана в одеяло, но сейчас поспешила отправиться в комнату, чтобы переодеться. Сколько бы Саске не смотрел ей вслед, а она даже не взглянула на него, пока не появилась в коридоре вновь, уже одетая в простые трикотажные шорты серого цвета и свободную футболку, оголившую одно плечо. Кажется, она когда-то тоже принадлежала Саске, и это обнажённое плечо уж слишком сильно привлекало мужчину: когда она, улыбнувшись, прошла мимо него, он заворожённо посмотрел вслед Сакуре. И сразу же притягательный аромат свежего шампуня потянулся вслед за ней, не успел Учиха толком и почувствовать его.
— Ну, поварёнок, где мой чай? — наигранно строгим голосом вопросила она, уперев руки в бока.
Сакура усмехнулась — смотреть в эти чёрные глаза слишком долго, особенно после всего того, что произошло между ними, было не то стыдно, не то совестно, не то и вовсе стеснительно. Она смущалась под его взглядом, и на щеках невесть от чего появлялся яркий румянец. Однако на лице играла широкая, довольная, счастливая улыбка: какая бы ситуация сейчас не была между ними, Сакура внутренне светилась.
— А где мой омлет?
Она стояла у плиты, всё так же улыбаясь, только слегка склонив голову набок. Тонкая рука её невольно потянулась к мокрым после мытья волосам, слегка растрепав, чтобы быстрее сохли. Приобняв её за талию и прислонив к себе, мужчина посмотрел на неё немного требовательно, как-то сверху вниз, однако взгляд этот был больше ласковым, нежели злым. Сакура снова смутилась: находиться к Учихе так близко и при этом ничего не делать, в том числе и не трогать его даже кончиком пальца, становилось теперь невыносимым. Это было ровно таким же мучением для Сакуры, как и для кота, который сидел рядом с открытой крынкой сметаны.
Усмехнувшись и показав ему язык, она всё-таки решилась на то, чего хотела уже достаточно давно: сунув ладони в задние карманы его бриджей, девушка слегка сжала ягодицы мужчины. Мужчина лишь хмыкнул: должно быть, Сакура прочла его мысли и, быстро вынув руки из его карманов, направилась к холодильнику.
Почему-то сейчас Сакура не хотела оплошать. Может быть, из-за того, что собиралась готовить ему завтрак, который он потом будет есть, а может, и просто из-за чувства собственного достоинства. Достав три яйца, молоко, сосиски, масло и сковороду, она направилась к кухонной тумбе и, методично разложив всё необходимое, взяла доску с ножом.
— Давай помогу, — изъявил желание Учиха, немного смущённо улыбнувшись, и достал небольшую миску с полки.
Сакура благодарно кивнула, опустив глаза. Сейчас её задачей было нарезать колечками сосиски, и Саске пристально наблюдал за этим. Он опасался, что аккуратные пальцы девушки попадут под грубый, бесчувственный нож. Однако, когда она отложила изрезанную колечками сосиску в сторону, он аккуратно потрепал её по волосам:
— Ты никогда не замечала? Они у тебя перламутровые, когда мокрые.
Голос мужчины звучал тихо, даже уютно, и невольно Сакура смутилась снова, раскрасневшись и опустив стеснительно глаза. Перламутровые: почему он это заметил? Стоило только приглядеться к человеку, и он тут же замечал то, чего не видел раньше в том, кого он искренне любил. Учиха, взяв яйца, принялся методично разбивать их в миску, слегка насвистывая себе под нос. Зрелище было не из приятных — Сакура всегда могла сделать с ним точно так же, сделай Саске хоть один неправильный поступок.
— Взболтай яйца, — посоветовала она, кивнув в сторону миски и заботливо протянув ему венчик.
В тёплой, просторной кухне они стояли вдвоём. Никто не мог помешать им, никто не делал попыток прервать их, и атмосфера семьи, к которой девушка так стремилась, нахлынула с головой, пронизывая своей энергетикой и проникая к самому сердцу. Отчего-то она счастливо улыбалась, и причины этому вовсе никакой не было: как будто всё так и должно быть. Словно Саске не должен покидать эту квартиру, а обязан жить рядом с ней. Каждый вечер он должен был делить с ней ужин, а затем — постель, чтобы просыпаться в радостном расположении духа, но когда Сакура задумывалась о том, что всё это лишь иллюзия семьи, она тут же с тоской и печалью опускала глаза. А понимание того, что мужчина снова уйдёт, не давало забыть о себе ни на минуту.