Просто скажи люблю
Шрифт:
Так, обнявшись, они и вошли в ее квартиру. Поскольку оба уже давно чувствовали, как им мешает одежда, разделяющая их жаждущие слияния тела, Марджи тут же начала стягивать с Ника пиджак, а его нетерпеливая рука потянула молнию на ее платье. И вдруг в глубине комнаты раздался мужской голос:
— Марджи?
Она остолбенела. На столе около тахты зажглась лампа, и на них сонно уставился необыкновенно симпатичный мужчина, которого они, очевидно, разбудили своим вторжением. У него были холодные голубые глаза, черные волосы, а крепкую поджарую фигуру облегали черная тенниска и черные джинсы.
— Ты не одна? — спросил он сонным голосом.
Ник устремил пронзительный взгляд на свою спутницу и произнес:
— Дорогая, может быть, ты объяснишь мне, что здесь происходит?
— Дорогая? — удивился мужчина и поднялся с тахты.
Ник отметил, что незнакомец достаточно высок, но все же ниже, чем он. Он почувствовал это свое физическое превосходство, как может почувствовать его подросток по отношению к своему сверстнику. Медленно засунув руки в карманы, он расставил пошире ноги и вперил жесткий взгляд в чужака.
Ник был зол, так зол, что готов был драться. Как в детстве — отчаянно, не чувствуя боли, не замечая крови, текущей из разбитой губы. С одной только целью, одной мыслью — наказать обидчика. Только что, минуту назад, он был в раю, он обнимал желанную женщину, она обнимала его, они были почти единым целым. Оставался один шаг, чтобы эта цельность стала полной и неразделимой. Один шаг до наслаждения, до успокоения всех его взбаламученных чувств, до остуды его разгоряченного тела… Нестерпимая досада и злость. Вот что он испытывал сейчас. Ревности не было. Пожалуй, не было. Кого ревновать? Женщину, которая его обманула? О, черт бы побрал всех и вся!
Сквозь красный туман, мгновенно и страшно затопивший его сознание, Ник услышал спокойный и нежный голос Марджи.
— Хауэлл, не волнуйся. Это полицейский.
— Полицейский? — Мужчина приблизился к Марджи. — С каких это пор полицейские называют обычных сограждан «дорогими» и одеваются как официанты?
Марджи вытерла пот со лба и облегченно вздохнула. Затем закрыла входную дверь, бросила поочередно взгляды на обоих мужчин и, дотронувшись до руки Ника, произнесла:
— Ник Райлэнд, познакомься, пожалуйста, с моим братом Хауэллом. К твоему сведению, дорогой братец, мы с Ником только что вернулись со званого ужина, который был посвящен сбору благотворительных средств.
— Это твой брат? — Агент сыскной полиции глубоко вздохнул.
— Ты ходила на официальный ужин с полицейским? — Хауэлл, казалось, был в шоке.
— Это мой младший брат, — уточнила Марджи, отвечая на вопрос Ника, а затем, обращаясь к брату, спросила: — Каким ветром занесло тебя в мою обитель?
— Я заехал, чтобы отдохнуть после тяжелого трудового дня, — утомленно пояснил Хауэлл.
— Так вот почему тебя потянуло в сон, — протянула Марджи.
— Ты тоже завалилась бы спать без задних ног, если бы целый день простояла за выделкой макаронных ожерелий, — голосом мученика заявил Хауэлл.
Марджи посмотрела на Ника и, заметив, что он находится в полном замешательстве, объяснила:
— Хауэлл работает в детском саду. Они с детьми все время что-нибудь сооружают.
— Вы работаете с малышами? — удивился Ник. — Я не очень-то разбираюсь в премудростях отношений с детьми, но искренне преклоняюсь перед теми взрослыми, кто может научить ребятню, как правильно надеть пальто, или внушить им, как важно в жизни приобрести надежных друзей.
Последовала минута молчания. Затем раздался хохот Хауэлла.
— Слава Богу! А то я, глядя на вашу боевую стойку, начал было думать, что мне придется пустить в ход кулаки, чтобы утвердить свое мужское достоинство.
Ник тоже облегченно рассмеялся.
— Простите, я не сразу разобрался в ситуации.
Марджи прошла в комнату, опустилась на тахту и устало сказала:
— Не предполагала, что после званого ужина закончу вечер подобным образом.
Ее брат разочарованно вздохнул.
— Званого ужина? Выходит, вы сыты и ужинать дома не собирались. А я-то рассчитывал на твое фирменное жаркое из телятины…
— Должен признаться, мы покинули ресторан прежде, чем насладились праздничными яствами, — заметил Ник.
Хауэлл искоса взглянул на сестру и спросил:
— И что же из этого следует?
— А то, что я, — она поднялась с тахты и, направляясь из гостиной в кухню, завершила фразу: — через пятнадцать минут приготовлю вам блюдо, от которого вы просто пальчики оближите.
— И ты ей веришь? — спросил Ник.
— Не поверить Марджи? Послушай, она может не за пятнадцать, а за пять минут утолить голод целой компании. — Хауэлл шустро потер руки и весело предложил: — Хочу угостить тебя пивом. Не возражаешь?
— Разумеется, нет…
— А я возражаю. — Марджи вернулась в комнату с бутылкой красного вина, открывалкой и тремя бокалами. — Пусть Ник откроет это произведение алкогольного искусства, и мы испробуем его вместо пива.
Шлепая босыми ногами по голому полу, Марджи отправилась обратно в кухню, и Ник невольно отметил, как соблазнительно раскачиваются ее бедра. Хорошее настроение стремительно возвращалось…
Он подошел к элегантному журнальному столику и поставил на него бутылку вина и бокалы. Потом огляделся. Гостиная была небольшая, но уютная. Семейные фотографии на книжных полках, четыре стула вокруг крепкого дубового стола, два мягких кресла с невысокими спинками возле журнального столика, пара кожаных тапочек в прихожей… Все в норме, все в классической форме. Как сама хозяйка квартиры.