Просто судьба
Шрифт:
В этот момент Алоиз задумалась над тем, что говорил ей герцог о графе.
Все сказанное четко запечатлелось в ее сознании, она могла бы повторить это слово в слово.
Безусловно, такая жизнь соответствовала ее желаниям.
Быть равной среди придворных, государственных мужей и политиков.
Принимать знаки внимания и восхищения от иностранных послов, изо дня в день прибывающих в Виндзорский дворец и покидающих его подобно приливам и отливам.
Получать приглашения на все приемы и официальные
Она уже видела себя плывущей через тронный зал.
Когда она склонится в поклоне перед принцем Уэльским, это будет самый изящный поклон и ни одна из присутствующих дам не сможет сравниться с ней.
А потом она станет женой губернатора.
Она прекрасно знала, что за этим следовало.
Как сказал герцог, губернатор и его супруга, представляющие Ее Величество в любой из британских колоний, получают по-настоящему королевские почести.
Алоиз знала, что ей будут низко кланяться, когда она будет входить в комнату.
Майкл и она будут первыми проходить к столу.
И, кроме того, во время представления гостей перед ней будут склоняться в поклоне, как перед самой королевой.
Внезапно она задумалась: а что, если после случившегося вчера вечером граф решил, что ее ответ окончателен.
Возможно, он уже покинул замок.
Она открыла дверь и побежала по коридору в холл. Дворецкого там уже не было, но лакеи были на своих местах.
— Вы не видели графа Элдерфильда? — спросила она, с ужасом ожидая, что сейчас узнает о его отъезде из замка.
Вместо этого один из лакеев указал куда-то сквозь раскрытую дверь:
— Его сиятельство только что отправился к озеру, миледи.
Алоиз проследила глазами в направлении его жеста.
Она смогла разглядеть широкоплечего мужчину, медленно удалявшегося от замка по ровной зеленой лужайке.
Мгновение она колебалась, затем повернулась к лакею:
— Дайте мне зонтик от солнца. Он подал ей зонтик.
Алоиз вышла на крыльцо.
Она раскрыла зонтик и, держа его над головой, очень медленно, с улыбкой на губах, двинулась в сторону графа.
Он к тому времени уже достиг озера.
Ей не следует торопиться начинать разговор, решила она.
Сначала надо дать ему возможность извиниться за его резкость и грубость прошлой ночью.
Ведь в ее власти было осчастливить его.
А именно это она и собиралась сделать.
Глаза герцога светились лукавством, когда он наблюдал из окна комнаты секретаря маневры Алоиз, приближавшейся к графу.
«Мне следовало бы стать дипломатом!» — подумал он.
Он и раньше знал, что ни одна молодая женщина, столь красивая, как Алоиз, и привыкшая к восхищению окружающих, не смогла бы похоронить себя в поместье.
Он наблюдал, как менялось выражение ее лица по мере того как он рассказывал ей о своих планах.
Теперь Элизабет больше не приходилось опасаться гнева своей дочери.
Одновременно и ему надо было осуществить свое намерение, о котором он говорил только что Алоиз: сложить с себя обязанности при дворе и уйти на покой.
Он уже продиктовал письмо премьер-министру, в котором назвал имя графа в качестве превосходного кандидата на свой пост.
Также он написал очень учтивое письмо королеве. В этом письме герцог выразил свою глубокую печаль, вызванную необходимостью отказаться от положения, занимаемого им при дворе и дававшего ему привилегию пользоваться постоянным вниманием его королевы. Далее шли следующие строки:
Я надеюсь. Ваше Величество, что не буду лишен возможности иметь честь и большое удовольствие посещать иногда Виндзор. Моя будущая супруга не обладает крепким здоровьем и, согласно рекомендации ее врача, должна вести тихую и покойную жизнь в течение значительного периода времени.
Я знаю, что Ваше Величество, с вашим добрым сердцем и глубоким и искренним сочувствием к окружающим, войдет в мое положение…
Он добавил еще несколько выражений, полных лести и восхищения, которые, как он знал, королева всегда принимала с благосклонностью.
Особенно когда это исходило от красивых мужчин.
При этом он изложил все с предельной четкостью, ясно дав понять, что его решение окончательно и бесповоротно.
Затем с предельным смирением предложил Ее Величеству воспользоваться счастливой возможностью и заменить его достойным преемником в лице графа Элдерфильда.
«Только что, — продолжал писать герцог, — состоялась его помолвка с моей будущей падчерицей, красавицей леди Барнхэм».
Он сознавал, что такое письмо станет сюрпризом для королевы.
Но ей, несомненно, хватит мудрости понять, что он не лукавил с ней.
Его место должен был занять кто-то другой.
Когда он закончил оба письма, его секретарь, прослуживший у него многие годы, сказал:
— Поздравляю вас, ваша светлость!
— Спасибо, — ответил герцог. — Однако, Ватсон, в настоящий момент все это должно пока храниться в тайне.
— Несомненно, ваше сиятельство.
— А сейчас вам предстоит еще многое сделать для меня.
Герцог подал своему секретарю длинный список поручений.
Затем он вышел в холл как раз в тот момент, когда возвратились те гости, которые утром ходили в церковь.
— Полагаю, что мы наконец будем иметь возможность посмотреть ваших новых лошадей, — обратился к герцогу один из мужчин, — особенно те новые ирландские приобретения, о которых вы рассказывали вчера вечером.
— Ну, конечно, мои конюхи были бы разочарованы, если бы мы не нанесли им традиционный визит! — ответил герцог с улыбкой.