Просто судьба
Шрифт:
— Я сделаю все, как вы сказали, — сказала Элизабет. — И я буду думать о вас все время, хотя боюсь, что утром вы исчезнете как сон!
— Я никогда не исчезну, — улыбнулся герцог. — А отсылаю вас только затем, милая моя, чтобы ничто даже случайно не расстроило вас. В понедельник утром, как только гости разъедутся, я тут же приеду к вам.
— Обещайте, что не… забудете меня! — прошептала Элизабет.
Он ласково улыбнулся.
— Разве могу я забыть вас? — спросил он. — Мне хотелось
— Невозможно… да-да, невозможно! — сказала Элизабет, и в голосе ее прорывалась страсть.
И снова герцог целовал ее и благодарил Бога, что впервые в жизни ему посчастливилось найти женщину, так дополняющую его.
Он ждал такой встречи так долго, что их взаимное счастье должно стать совершенным и нерушимым, ведь они оба будут слишком благодарны небу за то, что оно пришло к ним.
Мена не спала, когда услышала, как открылась дверь в спальню.
Ей не удалось успокоить свою тревогу.
Девушка отчаянно пыталась представить, что происходило в тот момент во дворе конюшни.
Она молилась, чтобы с Линдоном ничего не случилось.
Ей доводилось читать в газетах истории о вооруженных грабежах, случившихся в Лондоне.
И она вспоминала, что все они кончались смертью или полицейских, или грабителей.
Ей было страшно, что подобное могло произойти и здесь.
Когда воры вторгнутся в конюшню, чтобы выкрасть Завоевателя, Линдон постарается предотвратить кражу.
Стрельба может начаться с любой из сторон.
— Господи, пожалуйста, спаси его… Пожалуйста… не позволь им… ранить его.
Она снова и снова повторяла эти слова.
Ей казалось, что ее молитва на крыльях улетает к нему, чтобы заслонить от беды.
Когда дверь открылась. Мене показалось, что сама она только что вернулась в комнату, как будто бы была где-то совсем-совсем далеко.
Очень медленно она поднялась на ноги.
И только тут поняла, что мать остановилась посреди комнаты.
Она была совсем не похожа на себя прежнюю.
Настолько, что Мена могла только пораженно разглядывать ее.
Элизабет Мэнсфорд стояла молча и неподвижно, крепко сжав руки.
В ее лице и взгляде было нечто, что заставило Мену сообразить, что произошло нечто странное и замечательное одновременно.
Поскольку мать ничего не произносила, Мена заговорила сама:
— Что случилось, мама? Что с вами? Почему вы такая странная?
— Я так счастлива, Мена! — ответила мать. — Настолько счастлива, что не могу в это поверить!
Мена подошла к ней.
— Но что произошло? — допытывалась она.
Прежде чем ответить, госпожа Мэнсфорд глубоко вздохнула, как будто
— О, Мена! Герцог попросил меня выйти за него замуж… и я стану его женой!
У Мены от изумления перехватило дыхание:
— Вы, мама? Замуж за герцога? Но… я думала…
— Он любит меня! — перебила ее мать. — Он был решительно настроен никогда больше не жениться снова… но полюбил меня с того самого момента, как я приехала сюда! О, Мена! Мена!.. Как это могло случиться со мной?
Мена обняла мать и поцеловала ее.
— Если герцог сделает вас счастливой, мама, такой, как вы были раньше, тогда это самое чудесное, что могло случиться!
— Ты правда так думаешь? — спросила госпожа Мэнсфорд. — О, моя дорогая, я не сделала бы… ничего… что могло бы навредить тебе или Алоиз… Но Вильям сказал, что он не имел никакого намерения вступать с ней в брак, ни с ней, ни с кем-либо вообще.
— Если он любит вас, а вы любите его, тогда, безусловно, вы должны выйти за него замуж! — сказала Мена.
Говоря это, она, однако, подумала, что Алоиз придет в ярость.
В этом не было ни малейшего сомнения после того, что она сказала сестре вечером.
Мена только надеялась, что ей не придется брать на себя неприятную миссию сообщить сестре о происшедшем.
Госпожа Мэнсфорд присела на пуф перед туалетным столиком.
Мена начала снимать с нее диадему.
Они обе молчали. Потом мать, словно только что вспомнив, обратилась к Мене:
— Вильям говорит, что для начала нам с тобой надо уехать отсюда завтра утром, прежде чем проснется Алоиз.
— Уехать? — переспросила Мена. — Но почему, мама?
— Дорогая моя, он говорит, что не хотел бы, чтобы меня расстраивали. Он собирается поговорить с Алоиз и удостовериться, что она не сердится на меня.
Мена подумала, что вряд ли сестра не будет сердиться, но вслух сказала только:
— Я поняла. В котором часу мы должны быть готовы?
— Карета будет ждать нас в половине девятого, — ответила ей мать. — Вещи будут собраны, а завтрак нам подадут в комнаты, так что от нас требуется только одно: наш отъезд должен пройти незамеченным.
На душе у Мены стало настолько тяжело, что она едва переносила эту боль.
Она понимала, что, как только она уедет из замка, ей никогда больше не удастся снова увидеть Линдона.
Может быть, следовало бы все объяснить ему в письме?
Но тут она сообразила, что даже не знает его фамилии.
Потом она подумала, что, возможно, могла бы написать ему или послать записку в тот дом, где они были тем вечером.
Но он даже не упоминал названия поместья, а она и не спросила об этом.