Просто судьба
Шрифт:
Когда он целовал Элизабет, ему казалось, он целует цветок, хрупкий цветок одной из орхидей, так много значивших для них обоих.
Он знал, что будущее, которое он сотворит для нее, будет столь же прекрасным, как эти цветы.
Герцог поднял голову.
По выражению лица Элизабет он догадался, что этот поцелуй означал для нее не меньше, чем для него.
— Я люблю вас! — Он произнес эти слова глубоким и проникновенным голосом. — Я люблю вас так сильно, что, если
— О… нет… вы не должны… говорить такие слова! — вскричала Элизабет. — Я люблю вас… Я люблю вас всем сердцем… Я… мне казалось, что я уже никогда не смогу чувствовать ничего подобного снова— Но, любимый… все же я… должна подумать и об… Алоиз, ведь она моя дочь!
— Если бы на свете было тысячи подобных Алоиз, я все равно заставил бы вас выйти за меня замуж! — решительно сказал герцог. — Но я не смог бы огорчить вас! Я собираюсь заботиться и защищать вас, пока мы оба живы. И я обещаю вам, что Алоиз не будет несчастна.
— Но она будет несчастна! — слабо возразила Элизабет. — И она никогда не простит меня.
В этот момент она невольно подумала, что, по правде говоря, в эти дни она видела дочь впервые со дня ее свадьбы с лордом Барнхэмом.
Но тем не менее она сочла бы предательством по отношению к своему ребенку рассказать герцогу, как та вычеркнула себя из жизни своей семьи.
— Вам необходимо, — герцог говорил спокойно, — уехать отсюда завтра рано утром, прежде чем Алоиз проснется.
— Уехать… мне? — воскликнула Элизабет.
Она никак не ожидала услышать от него подобные слова.
— Я хотел бы быть спокоен, что она не огорчит вас, моя милая, поэтому лучше вам не быть в замке.
Элизабет уткнулась лицом в его плечо:
— Я… мне не хочется покидать вас.
— Только на очень короткое время, — сказал он, — мы поженимся без всякого промедления, а затем я увезу вас в Девоншир.
Элизабет вздохнула:
— Неужели это возможно… на самом деле возможно?
— Я сделаю это возможным! — ответил герцог. — И больше я никогда не позволю вам волноваться по какому бы то ни было поводу.
Элизабет, казалось, таяла в его руках, и он поцеловал ее в лоб, а потом сказал:
— Ваша диадема мешает мне, она не дает мне целовать вас, поэтому я никогда больше не позволю вам носить ее!
Элизабет засмеялась:
— Я с гораздо большим удовольствием носила бы в своих волосах ваши орхидеи.
— Что ж, так и сделаем. Я буду доставать и выращивать самые красивые и изысканные орхидеи изо всех стран мира, лишь бы вы могли вколоть их в свои волосы подобно украшениям из драгоценных камней.
Элизабет глубоко вздохнула:
— Это звучит настолько заманчиво, великолепно, но Вильям… мне страшно!
— Я не позволю никому и ничему пугать вас, — сказал герцог. — Только поступайте так, как я вам сказал и предоставьте все мне.
— Поверьте мне… так я и сделаю.
Вдруг она неожиданно вскрикнула.
— Что такое? — спросил герцог.
— Я… Я совсем забыла. Я не сказала вам, что я обманывала вас… обманула, когда приехала сюда…
— Вы обманули меня? — недоверчиво спросил герцог. — Но каким образом?
— Вы считали, что я взяла с собой… компаньонку, но она… она моя младшая дочь… Филомена!
Герцог расхохотался.
— У меня было некоторое подозрение, что не все так просто с этой вашей «компаньонкой», — проговорил он.
— Но что заставило вас так думать? — спросила Элизабет.
— То, что рассказал мне мой камердинер. Он говорил, что эта девушка очень красива, почти так же красива, как вы!
Элизабет улыбнулась:
— Она гораздо красивее, но… ей всего лишь восемнадцать… и я не смогла бы… оставить ее.
— Нам придется найти для нее мужа, — сказал герцог, — но само собой разумеется, любимая, она сможет поехать с нами в Девоншир. Хотя, конечно, мне хотелось бы побыть там только вдвоем с вами, Элизабет, пусть лишь несколько недель после свадьбы.
— Я обещаю вам — с Филоменой не будет никаких проблем, — сказала Элизабет.
Она снова вздохнула:
— Но у меня нет никакого желания просто воспользоваться вашей добротой. Вы ведь понимаете, что мы… очень бедны?
— Зато я очень богат, — ответил герцог, — поэтому нет никакой необходимости волноваться по этому поводу!
Элизабет снова уткнулась в его плечо.
— Неужели правда, что мы… сможем пожениться? — спросила она. — Я и представить себе не могла… подобного. Я только понимала, что вы — самый обворожительный и восхитительный человек, которого я когда-либо встречала… и как было бы замечательно иметь такого… зятя.
— У меня нет никакого желания становиться вашим зятем или кем-то еще, кроме как вашим мужем, — говорил сквозь смех герцог, — и именно им я и собираюсь стать.
Он приподнял ее голову за подбородок и повернул к себе.
— Я люблю вас! — сказал он. — Я люблю вас, и мне потребуется вся моя оставшаяся жизнь, чтобы рассказать вам, как сильно я люблю вас!
Он целовал ее, пока им обоим стало не хватать дыхания. Тогда он заговорил:
— Становится поздно, любимая моя, а поскольку я хочу, чтобы вы уехали рано утром, думаю, что вам пора спать.